Тот бухнулся на колени и рассыпался в благодарностях. На нем были разные ботинки. И тут же засыпал добычу в автомат и дернул ручку. И тут же все продул.
Пожал плечами, подобрался и пошел восвояси стрелять мелочь. Пристал к Честеру. Тот послал его подальше.
Дженис, прихрамывая, прогуливалась. И вскоре Уэйн потерял ее из виду. Вероятно, она вышла через заднюю дверь, что вела на поле для гольфа.
Ясно: она направляется в номер Уорда — полночное рандеву.
Уэйн понюхал салфетку. Почувствовал запах Барби. И внезапно вспомнил про Дженис. Его мысли блуждали. Он понял, чего хочет.
Дорога подпрыгивала перед его глазами. Он выжимал почти сто шестьдесят километров в час. Приехал — и сразу вошел в дом. Достал из бара бутылку и направился к отцу.
Вот она, веранда. Там сидел Уэйн-папаша, теперь почти старик. Шестьдесят с лишним. Но совсем не изменился.
С той же ухмылкой, в том же кресле, смотрит в том же направлении, что и раньше.
— Теперь ты пьешь из горла. Всего два года прошло — а ты так изменился.
Уэйн ухватил скамеечку для ног:
— Ты так говоришь, будто это единственное, чему я научился.
— Нет, конечно. Мне докладывают, и я в курсе, что это далеко не так.
Уэйн улыбнулся:
— Значит, прощупывал почву.
— А ты меня избегал.
— Значит, время не пришло.
Уэйн-старший улыбнулся:
— Говард Хьюз и мой сын в один вечер. Бедное мое сердце.
Табуретка оказалась низенькой. Уэйну пришлось смотреть на отца снизу вверх.
— Не бери в голову.
— Бондюран ускорил приезд Хьюза. Значит, со дня на день придет Уорд и будет вымаливать у меня одолжение.
Уэйн услышал выстрелы с севера. Такие выстрелы знакомы любому вегасскому копу: проигравшийся палит по ненавистному городу — выпускает пар.
— Уорд никогда не умоляет. Ты уже должен это усвоить.
— Хочешь, чтобы я похвалил твоего адвоката?
Уэйн покачал головой:
— Всего лишь пытаюсь поддержать разговор.
Уэйн-старший ткнул носком ноги скамеечку. Задев при этом колено сына.
— Чушь. Какие посиделки отца и сына обходятся без вопросов «в лоб»?
Уэйн встал и потянулся. Пнул скамеечку ногой.
— Как твои листовки — все еще сеешь ненависть?
— Да ну тебя. Ты ненавидишь сильнее меня.
— Я задал вопрос — отвечай.
— Хорошо. Я перестал рассылать листовки — дабы приспособиться к изменившимся условиям и перейти на другой, высший уровень.
Уэйн улыбнулся:
— Вижу руку мистера Гувера.
— У тебя всегда было превосходное зрение. Рад, что оно не испортилось.
— Ну же, расскажи.
Уэйн-старший повертел тростью:
— Я работаю с твоими старыми друзьями — Бобом Релье и Дуайтом Холли. Мы тут отдали в руки правосудия несколько самых безбашенных расистов во всех южных штатах.