— Ты имеешь в виду твой первый бал в Перу, штат Индиана, или единственный раз, когда мы этим занимались?
Уэйн крепко сжал ее руки:
— У нас и не было второго шанса.
Дженис рассмеялась:
— Ты сам не искал встречи. Таким образом отстранялся от отца, знаю.
— Я жалею об этом. То есть об этом аспекте.
— Хочешь сказать, тебе понравилось, но ты сожалеешь о том, что тебя подвигло, и о том, что ты выбрал не то время?
— Я жалею, что тебе пришлось платить.
Дженис сжала его руки:
— На что ты намекаешь?
Уэйн покраснел. Черт — в его-то возрасте.
— Просто подумал: почему бы и не повторить.
— Да ну. Теперь, когда я в таком виде…
— В первый раз редко получается так, как хочешь.
Вышло все нежно. Так, как он хотел и планировал.
Тело ее тоже иссушила болезнь — острые кости, обтянутые посеревшей кожей. Горьковатый привкус дыхания. Раньше от нее пахло джином и сигаретами с ментолом — и ему это нравилось.
Они катались по кровати. Кости ее задевали ему кожу. Они долго ласкались и целовались. Ее грудь утратила былую упругость. Ему это нравилось. Прежде она была высокой.
Силы еще не покинули ее — она его отталкивала и притягивала, прижималась и хваталась. Они перекатывались; она целовала его тело, он — ее.
Вкус ее говорил о болезни. Сначала это ошеломило его, но вскоре он привык. И стал пробовать ее там. Целовать новые шрамы. Дыхание ее стало слабым и прерывистым.
Он притянул ее ближе — она откинулась назад, помогая ему войти в нее. Протянув руку, он включил лампу, стоявшую тут же, на столике. Кровать залило светом.
Луч выхватил ее лицо и запрыгал на седых волосах, отразился в глазах.
Они принялись двигаться. Прижались друг к другу и замерли, смотря друг другу в глаза. Потом снова принялись двигаться, синхронно, и кончили вместе, практически одновременно. И закрыли глаза.
Дженис включила радио. Станция KVGS — «музыка у барной стойки».
Зазвучал голос Барби. Они так и покатились от хохота, сминая простыни. Уэйн сделал потише. Под мурлычущий аккомпанемент «Бондсменов» Барби запела «Сумерки».
Дженис сказала:
— Ты ее любишь. Мне Уорд говорил.
— Я перерос это увлечение. Или она.
Барби продолжала — зазвучала веселая «Шансон д’амур». Дженис сделала радио тише. Барби не смогла взять высокую ноту, но аккомпанировавшие «Бондсмены» выручили ее.
— Как-то мы случайно встретились в баре, года два назад. Выпили и обсудили кое-каких мужчин.
— Жаль, меня там не было.
— Ты там был.
— И всё?
Дженис прижала палец к губам:
— Больше ничего не скажу.
Барби запела мечтательную «Secretly» Джимми Роджерса.
Дженис вздохнула:
— Люблю эту песню. Она напоминает мне одного мужчину — мы встречались, когда она была в моде.