Закончив с осмотром, доктор попрощался и ушёл. Можно удивиться, с чего это вдруг я всё время молчал и не спросил о своём состоянии? Так очень сложно говорить, с зафиксированным подбородком. Хоть доктор и сказал, что существенных травм нет, но фиксацию пообещал снять не ранее завтрашнего утра.
С выходом врача мне автоматически впрыснули в кровь снотворное, и сознание плавно утекло в наркотическое забытьё.
Проснулся я только к следующему обеду, и к этому времени каркаса, фиксирующего голову и нижнюю челюсть, уже не наблюдалось, что не могло не радовать, да и голова больше не гудела, вот только табличка никуда не делась, всё так же паря перед глазами полупрозрачной пеленой. С ясной головой вопросов стало вдвое больше, вот только желания их задавать вслух стало на порядок меньше.
С нашим перенаселением и градацией по группам полезности граждан, получить пометку в личном деле о подозрении на начальную фазу психических отклонений весьма не хотелось. И так, в связи с разводом, списали сколько-то там пунктов благонадёжности. Даже не интересовался состоянием дел в этом направлении, но точно меньше, чем если бы разводились через суд, или если бы имели детей.
Так что зубы на замок, язык проглотить. Спросят — отвечу, но сам лезть вперёд не стану. Хотя соцгруппа «рядовой гражданин» и весьма широка и особых бонусов, равно как и ограничений, не даёт, но собирая взыскания, можно скатиться в «неблагонадёжные», а там и минусы пойдут. Ничего особо страшного, конечно, не расстрел, но ограничение на занимаемые должности, повышенные налоги, и лимиты на перемещение — это тоже неприятно. Да и ограничение на очередь разрешения рождения ребёнка получить не хотелось бы, хотя я вроде и не спешу, но мало ли.
Приняв решение смириться, жму на подтверждение принятия задания назойливой таблички.
Верить в собственный психоз я отказываюсь, срыв отпадает, а других предположений у меня нет, так что попробую-ка я сделать вид, что всё в порядке, авось пронесёт.
Пять дней в больнице прошли муторно и нудно. Как оказалось, в первый день доктор немного приукрасил обстоятельства, и травмы всё же были. Пара сломанных рёбер, и разрыв связок голеностопа. Иначе меня бы выперли в первый же день. Проблем с «игрой» не было. Я делал вид, что ничего не произошло, «игра» — что её нет. Все рады, все довольны.
Но вот на шестой день, когда мне позволили встать и пройтись, проблема вновь встала во весь рост, а случилось это следующим образом. Ранним утром, ещё до завтрака, забежала молодая медсестричка, Ольга, и отключила меня от устройств контроля, чем существенно подняла моё настроение. Вынимая иглу из вены, она чуть дёрнулась причинив мне боль, но на моё сдавленное шипение тут же извинилась.