— Правильно говоришь, брат Каин, — Авель раздул ноздри, учуяв чечевичную похлебку. Шашлык из баранины ему надоел до смерти, хотелось разнообразия. — Даром что за мной первородство. Ты обязан слушаться меня так, как слушаешься отца нашего, Адама. Первородство за чечевичную похлебку не купишь. Кстати, брат Каин, отсыпь мне похлебки и побольше, не жадничай!
Первородство! — осенило Каина. Он посмотрел на исписанное двоичным кодом поле и тут же отыскал ошибку. Как же он так опростоволосился! Авель = 01, и только потом Каин = 10. Но хуже всего, что придется переделывать заново. Работа нескольких месяцев овце под хвост! Если только…
— Меняю, — сказал Каин робко, но затем чуть смелее. — Меняю, понял?
— А? — Авель мутно посмотрел на него. — Чего меняешь, чучело?
— Мою похлебку на твое первородство.
— Иди ты… — Авель бросил посох на землю, отпихнул ногой подвернувшуюся овцу, подошел к котелку и зачерпнул рукой разваренную чечевицу. — Чего удумал… первородство… ему… подавай…
Горсть за горстью исчезали в широко разинутой пасти Авеля. Он словно и не глотал, а закидывал варево в нутро. Взывать к его совести бесполезно, Каин знал по опыту. Поэтому он схватил посох, размахнулся и ударил сидевшего на корточках брата.
Овцы стояли и все как одна смотрели на Каина, тащившего тело Авеля к выкопанной на краю поля яме. Хотелось наподдать им, чтоб отвернулись, но следовало торопиться — неопалимая купина уже пошла дымком и во всю звенела полупроводниковыми листьями. Сигнал отключения канала Авеля наверняка дошел до Господа. Каин только-только успел закидать землей яму и усесться как ни в чем не бывало на свежем холмике, как купина ослепительно вспыхнула. Овцы шарахнулись от кустов и с жалким блеянием рассеялись по холму.
— Каин, где брат твой Авель? — пуще прежнего зашевелила пылающими ветвями купина.
Каин не стал отвечать — вопрос риторический. Он посмотрел на исписанное кодом поле и ждал. Инфошина разверзлась, да так широко, что код пройдет сквозь нее, как трава сквозь овцу. Но если на выходе из овцы ничего, кроме дерьма, не получается, то здесь он, Каин, получит такое могущество, которое древнему интригану Змею в кошмарных снах не привиделось.
Нули и единицы вспыхивали, поднимались в дрожащий воздух, превращались в дымки. А неопалимая купина продолжала, как заведенная, выспрашивать то, что давно ей известно.
— На запад от Эдема?! — воскликнул Батя, и Отрок, пропахший дымом, будто целый день стоял у мангала и жарил шашлыки из баранины, поморщился. Он никак не мог для себя решить — хорошо ли то, что Батя перестал им являться хоть в какой-то физической оболочке? Наверное, хорошо. Рукоприкладничать не станет, чем грешил во времена оные.