Понятно, что евангельская притча являет совершенный образец, соответствовать которому удается далеко не всегда. Тем не менее эта история показывает основания, на которых строятся здоровые отношения родителей и детей в целом и прощение в частности: мы признаем, что это наш ребенок, между нами существует нерасторжимая связь любви, и в то же время видим в нем независимого самостоятельного свободного человека, способного совершать выбор и нести за него полную ответственность.
Идеальный образ супружества – это совершенная любовь, которая делает прекрасными даже недостатки любимого. Не станем отрицать возможность таких «высоких отношений», но опыт показывает, что устойчивый брак – не только дар судьбы, но и результат умственного и душевного труда, так же как и красота музыкального дуэта рождается после трудоемких репетиций.
Когда Гийом Аполлинер оказался на фронте во время Первой мировой войны, у него был роман с Луизой де Колиньи-Шатийон. Он написал ей несколько замечательных стихотворений, в которых острота и мощь любовного чувства усиливаются близостью смерти. Известны и его «Письма к Лу», нежные, страстные и философические. Размышляя о природе любви, Аполлинер говорит Лу: «Любовь – тоже произведение искусства, и чрезвычайно важно, чтобы ее вело вдохновение, т. е. сама жизнь; это гораздо существеннее, чем просто доставлять приятное, только приятное»[41].
Действительно, любые человеческие отношения, сколь бы прекрасны они ни были, могут разрушиться, если не вкладывать в них творческие усилия. Как и художественное произведение, любовь следует строить и совершенствовать. Поэтому супружество можно рассматривать как творческую жизненную задачу. Выстраивая семейные отношения, приходится сопрягать высокое и обыденное, идеальное и повседневное, и при этом требуется гибкость и веселое смирение того рода, какое показывает Герман Гессе в романе «Степной волк».
Главный герой романа Гарри Галлер в результате сложных приключений оказывается ближе к финалу в магическом театре и попадает наконец в комнату, где Моцарт налаживает радиоприемник и предлагает послушать кончерто гроссо Генделя. Гарри приходит в ужас от несовершенной трансляции, искажающей прекрасную музыку. Моцарт на это отвечает: «Не надо пафоса, соседушка!» Затем он объясняет, что радио – это символ мироустройства: как прибор одновременно и передает музыку, и портит ее, так и в жизни в целом происходит «вечная борьба между идеей и ее проявленьем, между вечностью и временем, между Божественным и человеческим». Поэтому лучшее, что мы можем сделать – научиться слушать жизнь, отличать то, что заслуживает внимания, от всего остального и к первому относиться серьезно, а над вторым смеяться: «Вы должны жить и должны научиться смеяться. Вы должны научиться слушать проклятую радиомузыку жизни, должны чтить скрытый за нею дух, должны научиться смеяться над ее суматошностью. Вот и все, большего от вас не требуют».