– Так я насчет сержанта Браун… – продолжил Зиг.
– Да-да, конечно. Какая жалость! – сказал Бартон, сделав виток ключами на пальце, и направился в глубь здания. Через каждые двадцать шагов датчики движения зажигали новые лампы, заливая коридор ярким дневным светом. – Мы все тут убиты горем.
– Лжец и мелочовка, – сообщила Нола. – С тех пор как я здесь появилась, каждый год пытался меня куда-нибудь сбагрить.
– Такая трагедия! – продолжал Бартон.
– Камеры справа и слева, – предупредила Нола.
Зиг разглядел не меньше четырех камер под потолком, температурную сигнализацию, датчик химического загрязнения, даже монитор влажности. Такое оборудование обычно видишь только в самых лучших музеях мира.
Армия США вот уже больше десяти лет пыталась открыть свой собственный военный музей. В ожидании финансирования лучшие образчики вооружений и ценностей – тысячи старинных и современных винтовок, пушек, базук и прочего боевого инвентаря, флаги времен революции, ружья, видевшие Бостонское чаепитие, сюртуки из Геттисберга, кепи, которое Улисс С. Грант носил во время Гражданской войны, барабан 3-й Пехотной дивизии США по прозвищу «Старая гвардия», игравший на похоронах Джона Ф. Кеннеди, – хранились на гигантском складе в Форт-Белвор.
– Когда нервничает, суетится, трогает дужку очков или вертит на пальце кольцо с ключами, – подсказала Нола.
– Когда вы последний раз видели Нолу? – уточнил Зиг, наблюдая, как Бартон оглаживает пальцем связку ключей.
– Кажется… в четверг на прошлой неделе. В тот день она отправилась на Аляску, не правда ли? – ответил Бартон, поворачивая из главного коридора к двери, смахивающей на вход в подземный банковский сейф.
Такие же двери были установлены повсюду в здании. За одними скрывались военные артефакты, за другими – шестнадцать тысяч произведений искусства из запасника СВ США, от пропагандистских плакатов Нормана Рокуэлла до акварелей самого Адольфа Гитлера, захваченных американскими войсками во время рейдов в конце Второй мировой войны. Среди всех набитых сокровищами помещений было только одно, где Зигу требовалось побывать в первую очередь.
– Честно говоря… я не заглядывал сюда с тех пор, как она… как все… ну, вы понимаете… – пробормотал Бартон, отпирая дверь, за которой находилась продолговатая прямоугольная комната, пропахшая краской и скипидаром. На табличке надпись: «Помещение № 176 – мастерская художника».
– Вот. Рабочее место Нолы, – добавил Бартон.
– Попросите его уйти, – проговорила Нола на ухо Зигу. – Напомните ему, что вы расследуете мою гибель и что…