— Ты святую Варвару поминай, если беда нагрянет, — говорили мне ребята с линии Ведадо — пристань Лус. Трамвай, ясное дело, это уж на самый худой конец. Совсем пропасть не даст, но заработки никудышные. Пока я хватался то за одно, то за другое, мне вспоминалась любимая бабушкина пословица. Она, бывало, поглядит, как я что-нибудь чиню или приколачиваю, и скажет: «Судьба не дарит хорошего дела тому, кто во всех делах умелый». Я в жизни за любую работу брался, и все выходило путем. Вот за это хвалю себя. А дал бы слабину — тогда топись в море или кидайся под поезд. Уж кого-кого, но меня этот проклятый голод со всех сторон стерег. У каменщиков работа самая разная, там много чего нужно уметь. Я начал простым подсобником.
— Надо идти с нижней ступеньки, Мануэль, а потом, может, подымешься до хозяина сахарного завода, — говорил Гундин. — Посмотри на Кастаньяса, на Фернандеса: приехали в сношенных альпаргатах, а вон на какой верх забрались.
— Да меня небось и краном не поднять.
— Потерпи, друг, потерпи!
Гундин меня за многое уважал. Ему самому особо нечем было хвастать, работал как двужильный. А те галисийцы, о которых он говорил, — счастливчики, им курочка золотые яйца несла. Они слово «петух» писали через «и», но капиталы держали чуть не в пяти банках. Я вон гробился на работе, и ни черта. Да, у счастья мозги набекрень, это уж вернее верного. Мне оно ни разу не улыбнулось. Таскал лоток со сладостями, после стал вкалывать у каменщиков. Первый в моей жизни дом строил для богатых земляков. Они жили на Двадцать пятой улице. Можно сказать, своими руками поднял эту домину. От первого кирпичика до последнего. А потом стоял на другой стороне улицы и смотрел, как священник кропил его святой водой. Хоть бы словечко сказал о нас, у кого хребет трещал на этой стройке. Работа каменщика — очень тяжелая, соком выйдешь, пока до дела доведешь. Немного находилось охотников в каменщики записываться. А я себе сказал тогда: «Хватит, намыкался, теперь у тебя надежный заработок, пусть уж…»
Но вообще-то ничего надежного. Все под началом мастера. Захочет пристроить кого-нибудь своего — и турнет тебя за милую душу. Иди гуляй по улицам. И руки в карманы, кому они нужны? Сколько раз со мной такое бывало. Тыкаешься туда-сюда без толку, неустроенный, от всего отбитый. «Святой Рох, чтоб тебя разорвало, помоги!» Но где там! Беды все разом на человека наваливаются. А подсобник у каменщиков — хуже раба. Делай что ни прикажут, со слугами и то лучше обращались.
Дом на Двадцать пятой улице давно уже снесли, и на том месте стоит большое здание в восемь этажей. Но как дойду до угла, душа заноет… Когда не знаешь, как удержаться, чтобы не пропасть, хватаешься за все подряд. Не сосчитать, не взвесить, сколько может вынести человек. Сам себе не верю: после всего жив и еще вон какой огурчик! Пить не пью, но курю черный табак и каждый вечер отмахиваю не одну улицу. Да, Мануэль, ты еще молодец!