Хозяин подлунных земель, который усердно всем помогает, потому что это нужно, чтобы не потерять силу. Не понимает, что сила все равно уходит. Или понимает, но не верит. Но это его не останавливает. Он убивает, не задумываясь…
Я нечисть, но импы не убивают, они помогают, как и феи.
И это не просто слова. Именно так я чувствую, так живу.
— Гад ползучий! — выдохнула я, ослабляя чары, чтобы опаловый мог дышать.
Я в два шага оказалась рядом с Крисом. Гоблин уважительно покачал головой. Клинок в его плече осыпался прахом.
— Пойдем. — Он кивнул на Дара и кулоны.
Я подставила плечо, довела Криса до места. Задрала Дару вверх обе руки, опутала их цепочками кулонов. Так, чтобы кулоны лежали в ладонях.
— Не смей от меня уходить! — прошептала в родное лицо.
Нечисть, у которой только что вырвали сердце, — это злое и совершенно неадекватное создание, которое чего-то требует от мертвого дракона. И она что угодно сделает, хоть богов на небе достанет, но вернет того, кого любит.
Я приложила ладони покачивающегося Криса поверх кулонов и ладоней Дара. И накрыла их своими, вливая силу. Крис тоже сосредоточился, и в дерево полились чары гоблинов.
Не было у фей и гоблинов никаких магических земель. Зато были ясноцветы. Именно они связывали фей и гоблинов, когда те входили в полную силу, в магические пары, уравновешивая их чары. Именно они были проводниками, если требовалось объединить силы гоблина и феи. И именно через них умирающие могли позвать на помощь.
Разрушение и созидание. Смерть и жизнь. Они струились по сосудам дерева, пропитывали ствол, ветви, листья… Смешивались, сплетались, заставляя распускаться один бутон за другим. И когда все дерево покрыли фиолетовые мерцающие цветы, время в часах повернуло вспять. Песок потек обратно. Вначале в часах на шее Дара, потом у Тео, затем у Лили. А когда последняя крупинка оказалась вверху, часы вспыхнули и исчезли, оставив на коже Дара защитную руну. Как те, что оставляют целители больным после долгой болезни.
Болезни!
Слабый вздох дракона прозвучал музыкой.
Вернулся! Получилось!
Лассо ослабло, освобожденное дерево выпрямилось, покачивая усыпанными цветами ветками.
Фиолетовая с серыми искрами вспышка заставила зажмуриться.
А потом раздался двойной испуганный вопль, и дерево начало сгибаться уже над обрывом, потому что на нем кто-то повис по ту сторону перил.
Проморгавшись, я обрадованно вскрикнула. На склонившемся ясноцвете болтались взъерошенная Лили и сероглазый паренек. Оба перепуганные и счастливые. Крис с руганью держал последнего за рубашку здоровой рукой.