Дождавшись ее первого стона, эльф поднялся и поцеловал Матильду. Просто прикоснулся к губам, видимо, не зная, согласится ли она пустить его язык, скользкий от ее интимных соков, в рот. Но Матильду такие сомнения не мучили, целовался Шель как никто, и терять это удовольствие она была не намерена. Она приоткрыла рот, углубляя поцелуй но вдруг Шель отстранился.
– Посмотрите на меня, – попросил низким, тягучим тоном, раздвигая ее бедра и медленно входя внутрь.
Снова – глаза-в-глаза.
И от этого ощущение проникновения стало значительно острее.
Матильда во время секса, как правило, закрывала глаза. Сначала – потому что ей было противно смотреть на похотливые рожи наставников. Потом – просто привыкла. Зейн утверждал, что она многое теряет, но с этой привычкой не боролся. Главное – ему хорошо, и ей хорошо.
Но теперь она поняла, что он имел ввиду. Смотреть, как острый, возбужденный блеск глаз сменяется поволокой страсти, видеть, как скользит по виску капля пота, как трепещут крылья носа, судорожно втягивая воздух, как дрожат приоткрытые губы и по ним то и дело проходится кончик языка – действительно ни с чем не сравнимое удовольствие.
Шель опирался на руки, соприкасаясь с Матильдой только бедрами. Иногда мотал головой, откидывая мешающие пряди, но они прилипли к потной шее, разметались по плечам, свисали вниз, щекоча грудь Матильды. Она вцепилась в его предплечья, оставляя царапины, постанывала тоненько, умоляюще. Почему он двигается так неторопливо? Жар сжигал ее косточки, требовал высвобождения, а оно все не наступало!
– Я – ваш? – выдохнул Шель.
– Мой! – не сдержавшись, Матильда заколотила по его рукам и груди. – Мой, да, ну же! Быстрее!
Эльф не послушался. Матильде уже казалось, что сердце вырвется из грудной клетки. А этот… мучитель… продолжал и продолжал удерживать ее на самом краю.
– Ваш?
– МОЙ!
От резкого его движения, задевшего какую-то точку, Матильда вскинулась и тут же упала, забилась в оргазме невероятной силы. Шель наклонился, подхватил ее тело под лопатки, прижал к своему, заглушил ее крик своим поцелуем. От переизбытка чувств у Матильды потекли слезы. Она успела прошептать на самых последних крохах сил:
– Спасибо… – и отключилась, совершенно опустошенная, не чувствуя больше ничего.
***
– Капитан, мэм… Капитан…
Матильда с трудом открыла один глаз, пытаясь понять, на каком она свете.
– Мэм… Вы меня задушите… – просипел Рик.
Чувствительность тела возвращалась постепенно. Разобравшись в своих ощущениях, Матильда поняла, что лежит, почти полностью расположившись на Рике. К тому же, она так неудобно подперла макушкой его подбородок, что вообще удивительно, как он мог дышать и говорить!