— Мне известно, что у вас плохо работает мобильный телефон. Если он еще раз забарахлит, генерал Останний тотчас вам выпишет новый…
Хоменко ничего не ответил. Втянув голову в плечи и воровато ухмыляясь, он молча, стриг глазами по сторонам. При этом происходило нечто невиданное: глаза у него, то разбегались в разные стороны, то сходились, нацеленные на кончик носа. Вообще-то был разговор, что Хоменко настолько подозрителен, что его правый глаз следит за левым.
Своим любезным предложением Очерет напрочь отбил охоту у Хоменко распевать гимн дальше. Больше заряженного пистолета, Хоменко боялся генерала Останнего. Это было довольно странно, поскольку в их характерах было много общего. Более того, они были земляки, из одного села в несколько дворов под Бердичевом. Вполне вероятно, что они даже состояли в дальнем родстве. И внешне они были очень похожими. Они оба были низкорослые, упитанные и курносые, у обоих были выступающие вперед челюсти и низкие покатые лбы, отчего казалось, что черные волосы растут у них прямо от бровей. Отличались они друг от друга только тем, что у генерала Останнего были сильнее выражены надбровные дуги, более косматыми были брови и больше были выпучены глаза, а у Хоменко брови были менее лохматые и в меньшей степени были вылуплены глаза. В остальном же, это были совершенно разные люди, более того, даже фамилии у них были разные…
Закончился еще один длинный день.
Наступил наполненный серой грустью вечер. Когда и на третьем к ряду канале Альбина увидела президента Кучму, она с раздражением выключила телевизор. «Гарант» конституции со всех каналов телевидения призывал своих граждан «унеможливити можливість фальшування виборів»[15]. Известно, кто громче всех кричит: «Держи вора!» Она бы вообще никогда не включала телевизор, но в интересах бизнеса приходилось держать руку на пульсе общественной жизни. Наблюдая за ней в динамике, Альбина пришла к заключению, что те, кто пролез к власти после коммунистов, в гораздо большей степени одиозны, чем их предшественники. Однако она никогда не высказывала свое мнение об этом вслух, считая это ниже своего достоинства. Она не сомневалась в том, что на Украине зреет революционная ситуация. Хотя это ее совершенно не интересовало. Если что-то и начнется, то нескоро, и воспользоваться этим не удастся. За это время ее могут трижды посадить.
Другие, более серьезные мысли занимали Альбину. Перед ней стояла непростая дилемма: либо вывезти коллекцию, воспользовавшись услугами Напхпнюка, либо попытаться переправить ее с дипломатической почтой представительства одной африканской страны. Этот канал она уже один раз использовала, но тогда придется все перевозить по частям. Первый вариант дешевый и быстрый, второй — дорогой и долгий. Оба, малонадежные. Одно утешало, что в любом случае для вывоза коллекции не надо будет тратить время, деньги и силы на получение официального разрешения Главного управления культуры Киевской горгосадминистрации.