И именно поэтому она еще пока не могла его рисовать. В характере лорда Рэйвенпорта были грани, которые она не могла запечатлеть углем на бумаге: то, как его глаза были сначала холодными, а потом вдруг становились горячими; то, как изгиб его рта мог выражать недовольство, а через долю секунды – интерес.
Граф все еще оставался для нее загадкой.
Поэтому Фиона набросала по памяти портрет викария. Точнее, она сидела в гостиной и пыталась это делать, пока ее сестра Лили безжалостно допрашивала ее.
– Ты сказала, что лорд Рэйвенпорт попросил разрешения нанести тебе сегодня визит. – Лили расхаживала перед диваном, на котором сидела Фиона, притворяясь, что поглощена рисованием очков викария.
– Да, – подтвердила Фиона, возможно, в пятый раз за утро. Она сообщила об этом своей семье за ужином вчера вечером, чтобы появление графа не застало их врасплох. Ее мачеха чуть не подавилась ростбифом, а сестра уронила вилку, услышав эту неожиданную, но очень приятную новость.
Лили перекинула через плечо каскад темных кудрей и скрестила руки на груди:
– И он сказал тебе об этом во время случайной встречи в парке?
Фиона пропустила мимо ушей скептический тон сестры. И увернулась от взгляда ее проницательных зеленых глаз.
– Именно так, – сказала она небрежно. Как будто такое происходило с ней каждую среду.
Лили склонила голову на сторону:
– А как бы ты описала тон просьбы графа? Он был сдержан и вежлив? Или страстен и откровенен?
Боже правый. Фиона нахмурилась над рисунком, который держала на коленях, надеясь, что викарий простит ей ту маленькую ложь, которую она собиралась сказать. Ведь правда заключалась в том, что не граф просил разрешения прийти, а она велела ему это сделать. Она ответила:
– Он был сдержан. – Это было ближе к правде, чем страстен и откровенен.
Лили кивнула, усваивая новую информацию:
– Неудивительно. Он довольно холоден, не так ли? Сомневаюсь, что лорд Рэйвенпорт хоть немного склонен к романтическим жестам.
Холоден не совсем то слово, которое Фиона бы избрала для описания графа, но она поняла, что сестра имела в виду.
– Он довольно неулыбчив, – сказала Фиона. И упрям. И доводит людей до белого каления. Но было слишком поздно искать другого потенциального мужа. Кроме того, она не была уверена, что хочет это делать.
– Должно быть, ты произвела на него впечатление на балу в Норткрофте, – размышляла Лили.
– Ты имеешь в виду тот вальс, когда мне почти удалось завалить его на себя?
– Он очень красив, – ответила Лили. – Так что у меня возникают мысли и похуже.
– Лили!
– Ты писала о нем? В дневнике, я имею в виду?