– Конечно! – с готовностью отвечаю я.
– Но почему? – Фолли вытаращил глаза.
– А почему нет? Вы всегда так любезны со мной, я была бы рада оказать вам небольшую услугу.
– Но я-то не оказываю вам услугу, я работаю, а вы платите за эти сеансы свои деньги!
– Да, ну и что? Одно не противоречит другому.
– Кьяра, вспомните, мы с вами говорили о границах допустимого: я не имею права просить вас ни о чем подобном, потому что я – ваш психотерапевт. Одно абсолютно противоречит другому! Это вам понятно? – Он говорит со мной как с тупицей.
– Ладно, я не буду у вас прибираться.
– Вы не должны этого делать не потому, что я заявил, что это неправильно, а потому, что вы сами это понимаете!
Боже, во что превращается эта терапия…
– Хорошо, согласна, только не сердитесь так!
– Я не сержусь! Я пытаюсь объяснить вам… Хорошо, такой пример: если Барбара сообщит вам, что она уже три месяца встречается с Андреа, что вы будете делать?
Вздыхаю и морщусь:
– Господи, доктор, это очень сложно. Знаете, нет такого мужчины, который устоял бы перед Барбарой; раньше или позже, но это все равно случилось бы.
– То есть вы не разозлились бы? Не разошлись бы с ней?
– Мне не под силу с ней тягаться, это точно. Я ей в подметки не гожусь; если уж она решит, что он ей нужен, она своего добьется.
Фолли молчит.
– Я неправильно ответила?
– Не бывает неправильных ответов. Просто я надеялся, что вы ответите иначе.
– Когда твоя жизнь катится черт знает куда, должна же быть какая-то причина?! В общем, как в футболе, есть команды, выступающие в премьер-лиге, и команды второго дивизиона, я всегда чувствовала себя игроком из второго дивизиона. Главное, что я честно себе в этом признаюсь, правда?
– Нет, Кьяра. Это имело бы значение, если бы у вас, к примеру, не было бы руки, а вы хотели бы во что бы то ни стало стрелять из лука. Ваша теория про людей второго сорта в корне ошибочна. Откуда у вас это убеждение?
– Это теория моего бывшего поклонника Луиджи, он единственный продержался целый год. Чрезвычайно самоуверенный, голова набита всяческими теориями – он считал себя специалистом во всех областях человеческого знания. А еще ему нравилось проповедовать.
Он, правда, с детства мечтал стать священником, но родители не позволили, они хотели, чтобы он продолжил семейный бизнес – производство унитазов; таким образом, Луиджи пришлось подчиниться воле отца. Парень был так затюкан, что стал самым противным из всех управляющих компанией.
Он прекрасно устроился и умело лавировал между тем, что ему велели делать, и тем, чего он хотел на самом деле.