– И что же это за путь? – проговорила, взволнованно дыша.
– Ты можешь достать ключ от наручников и расцепить нас! Хочешь этого? – прошептал Дем, проникая языком в ушную раковину.
– Конечно, – тихо ответила, ощутив, как во рту скапливается слюна.
– Ключ у меня в трусах. Достань его, и сможешь освободиться.
Его зубы сомкнулись на моей мочке, чуть оттягивая её. Не смогла сдержать всхлип, когда его свободная рука положила мою ладонь на вздыбленную область паха.
– Тебе всего лишь нужно достать ключ. Справишься, маленькая Мия?
Наши взгляды столкнулись, и мы моментально потеряли нить разговора, таращась друг на друга как ненормальные. Я должна была испытывать к нему отвращение и ненавидеть всем сердцем, отвесить хлёсткую пощёчину или сказать какую-нибудь гадость, но вместо этого сходила с ума от желания ощутить всю его мощь глубоко внутри себя.
– Хочешь и дальше сидеть в наручниках? Окей, я не против. Если тебе это нравится…
– Не обольщайся. – Я потянулась к молнии на штанах и уже через мгновение проникла под эластичную джинсовую ткань. – Ох!.. – вздрогнула, когда обнаружила, что на Демиане нет трусов.
Мои пальцы коснулись его горячего члена, и я ощутила волну неконтролируемого желания, которая стала разливаться по телу, заполняя его с головы до пят. Парень приспустил джинсы, чтобы мне было удобнее ласкать его горячий возбужденный стояк. Он был таким вызывающе большим, что мне даже стало не по себе. А когда взгляд опустился на маленькое серебристое колечко на головке, я ощутила отчаянную пульсацию между ног. Сжала его ладонью, медленно поглаживая от основания до головки. Демиан запрокинул голову, судорожно втягивая ноздрями воздух. Его мускулы перекатывались под рубашкой, а лицо сделалось мертвецки бледным, словно из него высосали всю кровь. Он был таким красивым и совершенным в эту минуту, что мое сердце заскулило от отчаяния и боли. Вдруг парень резко опустил голову, и я столкнулась с его острым взглядом, прожигавшим как лазер.
– В тот вечер в Париже ты призналась, что твоя самая большая фантазия – заняться сексом в воздухе. Я запомнил это и обязуюсь осуществить её самым наилучшим образом.
Я понимал, что всё это неправильно, что, по сути, просто принуждаю её заняться со мной сексом, что, не будь мы скованы этими долбанными наручниками, она бы давно упорхнула. Но мне было плевать. Кто-то должен положить конец этой безумной игре, пока оба не сдохли от её разрушительных последствий. Это должно было произойти хотя бы раз, чтобы я заглушил бесконечные голоса внутри головы, которые вот уже неделю не давали нормально соображать. Они орали «Мия… Мийяяя… Мийяяя», и я впервые в жизни всерьёз ощутил, что могу рехнуться. Каждую ночь просыпался в холодном поту, трогая дрожащими руками влажные простыни. Я засыпал и просыпался в одиночку с мыслями об одной единственной девушке, вновь захватившей мой покой.