Костик достал сигареты.
– Ты чего, дежуришь, что ли?
– Ага, – кивнул Музыкант.
– Ну что там? Точно мокруха-то?
– Вроде как. На суицид не тянет. Хозяин – некий Медведев Виктор Михайлович тридцати пяти лет, здесь и прописанный. Лежит на диване с разрезанной глоткой. Кровищи, сам понимаешь, хоть залейся. Все перевернуто. Похоже, налет.
– Кто такой?
– Пока не знаю. Я там по шкафам не рылся. Так, глянул обстановку и на выход.
– А данные откуда?
– Участковый в своем талмуде откопал.
– Кто обнаружил?
– Сосед из той квартиры. В пять утра. Ключ в дверях заметил. Снаружи. Решил побеспокоиться. Ну и увидел.
– Неужто он такой беспокойный? – недоверчиво переспросил Казанова, давно усвоивший, что в первую очередь проверять на причастность надо именно тех, кто “случайно” обнаруживает трупы.
Однако из скважины действительно торчал ключ.
– Не похоже, что врет. Он всегда в это время на работу уходит. А замок и в самом деле суровый. Если не знать секрета, ключ не вытащишь.
– Где сосед сейчас?
– Дома, где ж?
– Ничего не слышал?
– Абсолютно. Ни возни, ни шума. Терпила-то здоровый.(Терпила – потерпевший (мил., сленг).)
– Я гляну. Аккуратно.
– Чего там смотреть? Еще насмотришься. Группа вот-вот приедет.
– Королев отзвониться просил.
– Я отзвонился, объяснил.
– Ладно, тогда подождем. По соседям стремно в это время ползать. По себе знаю.
Костик сел прямо на пол, подложив папочку. На этаж спустился участковый.
– Чердак закрыт, подвал тоже.
– Ты рассчитывал, что убийца на чердаке залег?
– Нет, конечно. Просто тут чердак хороший, раньше бомжи жили, так что я на всякий случай.
– Брось, покури.
Участковый присоединился к операм.
– Лишь бы поменьше начальства набежало. Замучают советами, – посетовал Костик. – Сегодня от руководства Овечкин дежурит, головастый малый.
– Кто такой? Чего-то не помню.
– Да он недавно. Бывший учитель физкультуры. Блатник. Получил полкана и сразу в командиры. Про ментуру только в книжках читал. Слава Богу, хоть не в розыск пристроился, нам только такого чуда не хватало. На отпечатках пальцев помешан. Лишь бы нашли. Наверное, думает, что мы по отпечаткам жуликов ловим. Начальник…
– Слышь, Казанова, как у тебя-то дела? Слухи всякие ползают.
– В смысле?
– Ну, со стрельбой…
– А, да порядок. Повезло немного. Мудака этого, ну, потерпевшего моего, за квартирный разбой посадили. Очень вовремя.
Летом Казанова разогнал стаю пьяных оболтусов, ранив из табельного оружия самого активного. Иные меры воздействия не оказали, и стрелял Казанова уже не ради охраны общественного порядка, а спасая собственную жизнь. И естественно, стрельба была признана не правомерной, у Костика отобрали “ствол” и возбудили в отношении него уголовное дельце. Из органов, правда, не увольняли, решив дождаться окончания следствия. Оправдания опера, а также показания девчонки-свидетельницы в расчет почти не принимались, и Костик заметно приуныл, готовясь к самому худшему.