Противотанкист (Дягилев) - страница 81

Про засаду в лесу, мне кое-что рассказал наш взводный, начало боя за «гадюкинский мост» я и сам видел, а вот что было дальше, об этом история умалчивает, зато творец этой истории, не замолкает, мне даже пришлось направить его в нужное русло наводящим вопросом.

— Миша, про то, как вы воевали на той стороне реки, мне рассказал Ванька. А вот что было у вас здесь в лесу, я не видел? Немного подумав, Михайло продолжил свой рассказ.

— Сначала, мы заняли позицию недалеко от реки, потом нас передвинули почти на левый фланг, где мы и вырыли огневую в полный профиль. Копать нам помогали деревенские мужики, трое из которых осталось с нами, и я поставил их подносчиками к орудию. Они когда-то служили в артиллерии и воевали с немцами ещё в ту войну. Моих же подносчиков и ездовых, я посадил в окопы слева от огневой, выделив им трофейный эмгэ. Справа от нас занимали позицию разведчики, а на самом левом фланге окапывалось отделение станкопулемётчиков, и рядом с ними замаскировались два наших танчика. Закончив копать, я взял пару бойцов, и мы поставили растяжки в тылу и на фланге у пулемётчиков, предупредив их об этом.

— А потом, — Мишаня заулыбался и стал похож на кота, — девчата накормили нас обедом. Ох и вкусные…

— Кто, вкусные? — подначил его я. — Девчата или блины?

— И те, и другие, и третьи. — Ничуть не смутился он и замолчал, о чём-то замечтавшись.

— А что дальше-то было? — настроил я Миху на нужный лад.

— А дальше пришёл поручик Ржевский, и так всё опошлил. — Ответил сержант словами из рассказанного мной анекдота.

— Девчата уехали, приехали эти грёбаные гансы, и мы им дали просраться. Сначала я оставил у орудия всего троих, все остальные стреляли по немцам из карабинов и пулемёта. Потом начали бить по машинам, извели кучу осколочных гранат, но и фашисты тоже хорошо извелись, да и станкачи постарались, на дороге из леса такую кучу малу навалили, что любо-дорого посмотреть, никого живыми из нашей мышеловки не выпустили. А вот примерно через полчаса, эти козлы из трёх пулемётов, начали стрелять по нашей опушке, пули так и жужжали в воздухе, или впивались с противным звуком в стволы деревьев. Поэтому я не стал раньше времени раскрывать свою основную позицию (по немцам на дороге, мы стреляли с запасной) а вот наши пулемётчики не выдержали и стали отвечать, за что и поплатились. — После матерной тирады, Мишка прерывает свой рассказ и нервно закуривает. В три затяжки выкурив папиросу и немного успокоившись, продолжает.

— Их накрыли миномётным огнём, да и нас заодно. Ох, и жуткая штука! — этот миномётный обстрел скажу я тебе. Хоть мы и сидели в ровиках, и даже носа не высовывали наружу, всё равно было страшно аж до усери. От мин, которые падали прямо на землю, глубокие окопы нас ещё спасали, а вот те, что рвались в воздухе, задевая ветки деревьев… — Мишка достал ещё одну папиросу и, прикурив, пару раз глубоко затянулся. — Нашего ездового Хакимова тогда тяжело ранило, если бы не этот бешеный бронетранспортёр с миномётом, кто знает, разговаривал бы я сейчас с тобой, или беседовал с апостолом Павлом. Иван мне сказал, что это ты был на том БТРе и вступил в перестрелку с немцами.