арестанты.
А пока я — здесь, и слушаю эту самую Бутырку изнутри.
Для кого-то удивительно-любопытно, а для кого то сострадательно-прискорбно, но полной тишины здесь не бывает. Никогда. Ни в какое время суток. Ни в какой день недели. Всегда за окном, за стеной, за дверями что-то лязгает, хлопает, скрипит, кто-то командует или зовёт.
Ещё одна особенность бутырских звуков: среди них нет приятных, добрых, радующих слух и лечащих душу. Все звуки — со знаком минус. Каждый пугает, порою бесит, в лучшем случае, просто раздражает. Ни один, повторяю, не радует.
Наверное, я забежал вперёд. Прежде чем характеризовать качество бутырских звуков, надо заметить, что по происхождению своему они делятся на две категории: звуки внешние, по сути, вольные, доносящиеся сюда с территории свободы, с московских, прилегающих к Бутырке, улиц, и звуки внутренние, рождённые внутри Бутырки, самой Бутыркой.
Звуков внешних «вольных» совсем немного. Прежде всего, это, особенно характерные для пятниц, суббот, воскресений, звуки салютов. Верно, сложилась в последние годы традиция сопровождать корпоративные вечеринки, дни рождения и прочие торжества, что состоятельные граждане имеют манеру отмечать в ресторанах, подобным то ли десертом, то ли аттракционом. На воле на эти самые «трах-бах-тарарах» порою и не обращаешь внимания. Подумаешь, гуляют, отдыхают, развлекаются люди в той форме, что определяет их достаток, уровень личной культуры и степень, так сказать, общей испорченности общества.
На здоровье!
А в тюрьме всё совсем по-другому. Даже придушенные и приглушённые бутырскими стенами звуки этих фейерверков-салютов всё равно попадают в наши камеры.
Попадают и… волнуют, беспокоят, будоражат…
Ловишь обрывки праздной салютной какофонии и сразу очень явственно представляешь сытых, модно одетых, по-хорошему нетрезвых, а, главное, совершенно свободных людей.
Немного фантазии и легко моделируется обстановка, в которой рождаются эти звуки: ресторанная веранда или ресторанный дворик, столики, уставленные тем, что отсюда кажется недосягаемым или вовсе несуществующим, красивые, переполненные весельем и пороком женщины. Да много чего ещё можно представить на эту тему, находясь в тюремной камере. Но какие бы сюжеты по этому поводу не рождались в спрессованном тюрьмой сознании — в каждом непременно звучит (где заголовком, где рефреном, где послесловием): всё это — не твоё, всё это — не для тебя и даже самое ничтожное отношение к этому ты сможешь иметь очень-очень нескоро.
Второй (он же — последний) вид вольных звуков, доступных для слуха бутырских обитателей — машинные сигналы. Не те, что выдают своими клаксонами водители автотранспортных средств по причине нервных срывов или вследствие сложившихся соответствующих дорожных ситуаций. А те, что согласно новопридуманным традициям якобы обязаны отмечать всякий свадебный кортеж, напоминая и провозглашая: смотрите, знайте, завидуйте — едут люди, что решили связать свои судьбы, что нет предела их счастью, и что все в округе (кто не глухой, разумеется) должны непременно об этом слышать.