Это значит — капитулировать, не начав даже отстреливаться, бросить оружие и поднять руки при первом очень отдалённом появлении врага!
Отключить здравый смысл, когда он, как никогда, необходим, чтобы не превратиться в быдло, в кретина, в овощ?
Не мой путь!
Единственно верный выход в сложившейся ситуации — чем-то разбавить эти немногие, предельно однообразные, и все, без исключения, недобрые звуки. По крайней мере, для себя самого. Разумеется, за счёт резервов собственной памяти.
Значит, буду вспоминать совсем другие звуки. Из другого измерения, из вольной прошлой, очень далёкой жизни.
Благо, таких звуков — великое множество. Путешествовать в них — удовольствие. Кажется, в таком путешествии неприятных звуков не встречается вовсе.
И вспоминаются здесь чаще всего звуки самые обыденные, бытовые, домашние.
Например, шкворчание котлет, что жарятся на кухне на сковородке, накрытой крышкой. Или мурлыканье кошки, что угрелась у тебя в ногах. Даже шум лифта, позвякивание ножей и вилок, хлопанье извлекаемой из бутылки пробки — всё это, поднимаясь со дна памяти, звучит по-иному, ласково и добро.
Самые неожиданные звуки могут вспомниться здесь и обернуться из банальности мелодией, музыкой, искусством, эталоном гармонии. Скажем, диковинная, то ли забавная считалочка, то ли игрушечное заклинание, что придумала давным-давно, едва научившись говорить, моя дочь. «Кабале-хабале, коба, хоба, габале»… Что означали эти слова она и сама толком не представляла, тем более, объяснить не могла.
А сколько ещё самых разных звуков осталось в той, ныне очень резко и далеко отодвинутой жизни!
Особняком в закоулках памяти стоят «импортные», схваченные во время зарубежных командировок и путешествий, звуки.
Здесь и так напоминающий слово «хоккей» гортанный крик хищной ящерицы, вышедшей на ночную охоту, что довелось слышать в джунглях Лаоса. С ним соседствует негромкий, но отдающий космической мощью, шорох океанского прибоя на пляже в Шри-Ланке. Рядом может всплыть и детское щебетанье цикады в трогательной клеточке на коленях у пожилого японца, что оказался когда-то моим соседом в пригородной токийской электричке.
Важно, что эти «прошлые» звуки всегда со мной. И «нынешние» мои звуки, какими бы настырными и агрессивными они не были, пересилить их не смогут. Звуки прежней жизни — мой тыл, мой арсенал, моё секретное оружие. Они помогут пережить арестантский период моей биографии, попросту помогут выжить.
Конечно, я буду им за это благодарен.
Но и те, что сегодня окружают меня, что отмечены знаком «минус», что тождественны враждебному чёрному и тоскливому серому цветам, из меня уже никогда никуда не денутся.