– Так и было, – неожиданно категорично заявила Ленка. – Убийце хотелось перестраховаться, потому что дело это слишком рисковое. Только подумай, что случилось бы, если бы министр не отравился до конца. Его бы спасли, он бы вспомнил, кто пытался его убить. Все, полный крах, тюрьма и прочие неприятности для преступника, и никакой возможности оправдаться. Если у него хватило мозгов добыть синилку, он должен был додуматься до перестраховки.
– Так-так… Выпустил он пары синилки, дождался смерти за пять-семь минут, включая агонию и остановку сердца, а затем что сделал?
– Выбросил сосуд из-под кислоты, – со знанием дела сказала подруга. – О, это не наши ученики у фонтана орут?
– Вид у них довольно пакостный, значит, наши, – признала я, вглядевшись в пеструю нетрезвую компанию. – Возвращаемся к делу. Убийце нужно было как-то спрятать сосуд и впоследствии избавиться от него. А как иначе? Ходить с банкой по всей школе вообще не вариант. Значит, нужно искать подходящие емкости на территории пункта проведения.
– Что нам даст знание емкости? – уточнила Ленка. Ее стремление к упорядочиванию сведений оказалось кстати.
– Прошу заметить, что по пункту проведения экзамена люди ходят без сумок. Емкость должна быть такой, чтобы легко спрятать ее в руке или в одежде. А если мы вспомним, кто во что был одет, то сможем более четко определить круг подозреваемых!
– Вспомнить одежду будет сложно, потому что всех и каждого мы не назовем. Но то, что банку могли оставить на пункте, надо проверить обязательно!
Мы торжествующе переглянулись, выбросили упаковки от булок и сухарей в урну и пошли к школе. Полицейских машин уже не было видно, и мы опрометчиво захотели войти в здание. Но двери были заперты, и легальных путей проникновения мы не нашли.
Мы разочарованно слонялись возле корпуса, перебирая варианты самопального обыска, пока Ленке не пришло в голову, что полиция наверняка сама все обыскала, и емкость должна быть найдена. Тот факт, что мы до этого не додумались раньше, я списала на палящее предэкзаменационное солнце, сильно мешающее разумной деятельности.
– Давай думать иначе. Кто-то же должен был остаться, в роли понятого при обыске? Ты помнишь, кто точно ушел, а кого оставили? – спросила я.
– Шутишь? Там человек сорок незнакомых училок, я их еще запоминать должна! Все узнаем из сплетен, как обычно.
На том и порешили. Мы разошлись по домам, с тем, чтобы поломать головы над случившимся.
* * *
Утром следующего дня все пришли в школу пораньше с целью обменяться сплетнями. Даже Леонид Павлович, хронически не высыпающийся из-за недавнего рождения первенца, не устоял и приехал чуть свет. Стихийный педсовет образовался в учительской, которая стала напоминать переполненный автобус.