– Значит, аудиторные в полном составе отпадают, – заключила Ленка.
– Остаются наши коридорные и начальство.
Мы переглянулись. Не хватало еще начать подозревать коллег. Разумеется, подозревать начальство было бы проще, логичнее и приятнее. Ведь всегда нужно искать, кому выгодно преступление. А в данном случае выгоду имело начальство, которое хотело избежать массового досрочного завершения. Но и коридорные в тех же целях, боясь идти на повторный экзамен (еще пять часов мучений), также могли принять меры и перенести тело. Впрочем, боязнь повторного экзамена – это еще мелочи. По сравнению с годами заключения за убийство, тем более, несправедливого, перенос тела был очень даже логичным. Допустим, нашли тело, испугались, что станут подозревать их самих, и унесли куда подальше, к тем, кого не знают лично. Так угрызения совести сводятся к минимуму.
– Ну, часть людей мы очистили от подозрений, – не очень уверенно произнесла Ленка. – А насчет наших я бы действительно задумалась.
Склонность нашего коллектива критично воспринимать работу мы заметили давно. Да даже мы с Ленкой и двумя другими англичанами проворачивали аферы такого типа, что проводили фактически два урока, а платили нам как за пять. Про более опытных коллег я вообще молчу. Попадание на повторный экзамен не обрадовало бы никого. Перетаскивание тела могло оказаться подходящим вариантом. Если вспомнить историю с ведром шпаргалок и с отбиванием влетевшего в окно камня, то следует признать нестандартность мышления наших соратников, привыкших решать множество безумных проблем. Если чужая душа – потемки, то что говорить об оригинальной душе? Черная дыра, а не какие-то жалкие потемки. Неизвестно, что могло прийти в голову нашим коллегам. Совсем непонятно, во что могла вылиться та или иная идея при исполнении. Задумывать можно много, а реализация бывает разной.
Директор, как всегда в костюме и с галстуком, вышел из кабинета, окинул нас взглядом, поздоровался и направился на второй этаж. Ему было лет пятьдесят, но выглядел он моложе. В свое время он занимал видную должность в нашем провинциальном вузе, но потом пошел на явное понижение и стал директором нашей отборной школы для антиэлиты. Причины понижения, ясное дело, не раскрывались простым смертным, но поговаривали, что у него имелся конфликт с ректором. По правде говоря, та еще шайка этот ректор и его команда… Цепочка ассоциаций привела к новой догадке.
– А что, если его прикончил тот, у кого с ним был заведомый конфликт уже давно? Ведь мы не знаем, что происходит в кулуарах министерства и связанных с ним учреждений, – сказала я. Ленка оживилась.