А если все же позвонить в полицию? Но что это даст? Толку ноль: пострадавшая без сознания, сказать ничего не может. А если она придет в себя? Тогда она сможет назвать имя убийцы. Последний аргумент перевесил остальные, и я набрала номер полиции. Объяснила ситуацию, сказала, что это все связано с убийством министра (иначе слушать меня не будут), дежурный пообещал выслать людей для осмотра места происшествия.
Пришлось остаться на площади, потихоньку изжариваясь на солнцепеке. Перейти на другую лавочку, стоящую в тени большого тополя, мне было элементарно страшно, и я сидела в самой середине площади. Поменять позу я была согласна только при появлении полиции. Полчаса ушло на осмотр автомобиля, еще минут десять на написание протокола, который я привычным движением подписала. Больше ничего полиция не предприняла – да и что она могла? Разве что молиться за Ирину Владимировну.
Меня отпустили, как выяснилось, напрасно, но первые пять минут свободы были вполне обыкновенными. Я шагала в сторону своего дома и раздумывала, что можно извлечь из сложившейся ситуации. Если Ирина звонила мне из Управления образования, значит, в нее разрядили пушку Гаусса на промежутке в триста метров между Управлением и площадью с фонтаном. Из ее речи можно было понять, что на стоянке она ощутила боль, значит, подстрелили ее именно там. Не могли же ее ранить в едущей машине. Если бы она видела убийцу, то сказала бы мне о нем, разве не так? Но она сказала куда запутаннее: директор знал убийцу. Под директором наверняка подразумевается директор пункта проведения экзамена. Разумеется, он знал убийцу. Просто потому, что в пункте проведения экзамена все друг друга знают, а кто не знает, тот знакомится.
Если директор знал убийцу, то из этого следует вывод, что директор – не убийца, хотя и помог ему в чем-то. Но если он не раскрывает имя преступника, значит, сам в сговоре с ним.
Значит ли это, что его тоже нужно остерегаться? Само собой.
Зайдем с другой стороны: ее подстрелили на стоянке Управления, вероятнее всего, когда она уже села в машину. Это значит, что преступник находился наверняка на том же совещании, что и раненая. И это тот же человек, что участвовал в экзамене. Не директор. Он просто знает его. Следовательно…
Додумать мне элементарно не дали: когда я свернула на небольшую улочку, то в первый момент решила, что у меня головокружение. Возможно, солнечный удар. Только потом мне стало больно. Очень больно. Возможно, одно из ребер было сломано. Другой вопрос, как именно, если я не падала и меня не били. Боль сконцентрировалась в спине, и я дотронулась до болезненного места. Причина проблем ясна: из правого бока ближе к спине торчала большая игла от шприца. Она воткнулась в тело неглубоко, скорее даже царапнула, но тем не менее ощутимо.