– И что вы сделали? – настороженно спросила Ленка, подавшись вперед. Я тоже поймала себя на том, что сижу в неустойчивой позе.
– Я постаралась спрятаться, – вымученно призналась математичка. – Всячески отворачивалась, лицо прятала, рукой закрывалась, лезла под стол, якобы поднять ручку.
– А чего хотел директор? – уточнила я.
– Вообще не поняла. Приходил за чепухой, таращился по сторонам и невнятно говорил.
– Поподробнее можете вспомнить? Куда смотрел, что сказал? – спросила Ленка.
– Много тут не сказать. Я тогда очень удивилась, зачем ему понадобилось заходить. Спрашивал, отдала ли я медкарточку какому-то мальчику, который перевелся в другую школу. Причем он как будто не мог точно сформулировать вопрос, ну, может, он всегда так говорит, правда ведь? Я это…пряталась и лицо закрывала. Даже сделала вид, что уронила ручку, потом долго «искала» ее под столом и чуть ли не отвечала оттуда, – она нервно облизнула губы.
Совсем не умеет прятать растерянность.
– Хорошо, вы ответили, что было дальше? – спросила я. Этим вопросом я вывела ее на следующий этап воспоминаний, не таких болезненных, тем самым закрепив имидж более доброго полицейского. Ленка со своей строгостью играла противоположную роль.
– Дальше он пробормотал, что надо серьезно относиться к ведению медицинской документации и ушел.
– Пробормотал? – меня насторожило это слово. В устной речи его почти не встретить. Для его употребления должны быть причины. Дело в том, что обычные люди, не писатели, ограничиваются малым количеством слов, и слово «бормотать» не относится к частым.
– Как это называется…когда человек тихо бубнит себе под нос?
Видимо, бормотание. И бормочут люди, когда не хотят быть услышанными или хотят просто что-то сказать, не ожидая ответа, или как последнее слово. Значит, директор ляпнул банальность и ушел.
– Вы еще что-то вспомните с того экзамена? – спросила Ленка.
– Не думаю.
– А в конце экзамена, когда уже приехала полиция, почему вы не поменялись ролями обратно?
– Потому что лично я не знала про убийство до момента приезда полиции. А они сразу полезли в мой паспорт и паспорт Марины, сразу поняли, что здесь что-то не то и что мы выдаем себя друг за друга. Если бы мы узнали об убийстве на минуту раньше, то успели бы вернуться к своим обычным, так сказать, образам.
– Спасибо за информацию, – сказала Ленка, поднимаясь, – надеюсь, вся эта история скоро кончится и больше никого не затронет.
Хороший способ ненавязчиво припугнуть в надежде, что допрашиваемый расскажет еще что-нибудь. Но он не сработал.
Уже на улице, под жарким солнцем и небом голубизны необыкновенной, мы решили обсудить полученную информацию. Ноги сами понесли нас к людному месту – к площади с фонтаном. На парк невдалеке в случае нападения надежды не было. Парк кишел молодыми родителями с колясками, поэтому в случае покушения они будут первым делом спасать детей и разбегаться. Мало того, что нападавшего не запомнят и не опишут, так и жертву бросить могут в беспомощном состоянии.