– Значит, ты иногда приходишь сюда вздремнуть? – Да, так и есть.
– Меня зовут София.
– Я знаю, кто ты. Я тебя выследил; видел, как ты заходила в домик, и обратил на тебя внимание в гостевой столовой. Надеялся, что мы как-нибудь столкнемся. Но не таким образом.
– Тогда как получилось, что я тебя ни разу не видела?
– Я держался на расстоянии. До сих пор. Но, пожалуйста, садись. – Он указал в сторону кухонного стола так, словно владел домиком.
– Мне хочется побольше узнать о доме, – сказала София, когда они уселись. – Ты знаешь, кому он принадлежит и почему пустует?
– Владеет им одна тетка. Она приезжает сюда летом. Больше мне ничего не известно.
– В нем есть нечто особенное. Меня сюда словно тянуло.
– Он необычно расположен. Посреди леса…
Они немного помолчали, глядя друг на друга. Одинокий солнечный луч пронзил щель между кухонными занавесками и воспламенил пыль, взвивавшуюся к потолку, точно маленький торнадо. В глазах Беньямина присутствовало столько жизни… Останавливаясь на них взглядом, София ощущала приятный прилив, пробегавшее по телу теплое течение.
– Тебя не могут хватиться, когда ты исчезаешь?
– Нет. Час туда, час сюда – никакой роли не играет. Там такая неразбериха на первом этаже…
– Мне надо спешить к парому.
– Когда ты вернешься?
– Точно не скажу, но скоро. Я буду работать в библиотеке.
– Это я тоже знаю. В нашей маленькой группе слухи распространяются быстро. А ты не можешь поехать утренним паромом? Я знаю на этом острове каждый закуток; я могу тебя поводить, и…
– Не сегодня. Возможно, когда я приеду обратно.
София покосилась на наручные часы. Почти половина пятого.
– Дьявол! Мне нужно торопиться! – прокричала она, вылетая в дверь.
Побежала в лес, в сторону торфяника, но прежде чем скрыться между деревьями, в последний раз обернулась.
Парень стоял на газоне, глядя ей вслед.
«Беньямин Фриск, – подумала она. – Еще один повод, чтобы вернуться».
Всю дорогу до деревни София исступленно крутила педали. Солнце сверкало повсюду: на асфальте, велосипеде, море и скалах.
* * *
Мы ищем книгу, а находим вместо нее накидку.
Сидим в затхлом чердачном помещении и роемся среди книг, которые пахнут высохшей на солнце пылью и пометом моли и иногда распадаются по швам, когда мы их открываем.
– Что мы, собственно, ищем? – спрашивает она.
– Семейную хронику. Она должна быть в кожаном переплете и точно написана от руки.
– Откуда ты знаешь, что она здесь?
– Ее однажды видела мать. Когда прибиралась. Она положила ее здесь, среди остальных книг.
У нее кончается терпение. Она встает и принимается осматривать чердак, уходит от меня все дальше и дальше.