– Может, тогда правда, что на усадьбе лежит проклятье?
– Нет, настолько я в мистику не верю. Но верю, что некоторым душам трудно обрести покой и они могут как бы оставаться.
София взглянула на скалу и чуть ли не различила там фигуру.
– Фу, как ты меня напугал!..
Беньямин засмеялся и обхватил ее за плечи.
– Нам надо спуститься по скалам, – сказал он, озабоченно посмотрев на ее резиновые сапоги. – Будь осторожна, не поскользнись.
Они стали медленно спускаться по крутому склону. София пару раз поскользнулась, но сумела удержать равновесие и старалась не отставать от Беньямина.
Они добрались до маленького поросшего травой уступа между скалами, и там Беньямин остановился. Они находились прямо под Дьяволовой скалой. Она нависала над ними, как огромный потолок. Волны ударялись, завывали и брызгали. Беньямин показал вверх, на поверхность скалы. Поначалу София не поняла, на что он указывает, но затем увидела посреди каменных глыб большое темное пятно. Это мог быть черный камень, но она поняла, что это отверстие.
Беньямин подошел к ней и приобнял ее за плечи.
– Ты должна пообещать, что никому не расскажешь о пещере. Обещаешь?
– Конечно.
– Хорошо. Тогда полезли внутрь.
Пещера оказалась около четырех метров глубиной и полтора метра высотой. Внутри было влажно и прохладно, но пол оказался сухим. У Софии возникло удивительное ощущение: будто она смотрит на волны из парящего над морем дома.
Беньямин извлек из рюкзака содержимое: несколько деревяшек, сковородку, спички, а также сыр, хлеб и фрукты, которые он выпросил на кухне. Они разожгли костер и обжарили над огнем бутерброды с лисичками. Есть пришлось руками – ножи и вилки Беньямин забыл. Они непрерывно разговаривали, потом немного посидели, молча глядя на море и все-таки не прояснившееся небо. Когда огонь погас, в пещере стало холодно.
– Теперь пойдем, поужинаем в деревне, – сказал Беньямин. – Пойдем в «Фритьофс». Сейчас сезон крабов, а у них лучшие крабы.
Уже начало темнеть, поэтому они пошли в деревню по автомобильной дороге.
Некоторое время шли в полном молчании. София едва различала в тусклом сумеречном свете его лицо, однако чувствовала, что Беньямин над чем-то размышляет. Всю дорогу он обнимал ее рукой за плечи; вдруг его рука соскользнула вниз. София собралась было спросить, о чем он думает, но они как раз подошли к ресторану.
Внутри, в теплом освещении, Беньямин опять вел себя как обычно: смеялся над ее посиневшими от холода пальцами и согревал их, шутил с официанткой; заказал так много крабов и гарнира, что заполнился весь стол. От света стоявшей на столе свечи его волосы пылали и выглядели так, будто они горят.