«Дайте ему медальку за лучший ответ».
— А Биара? Она могла бы стать такой же коварной, как и Малисьерра? — Нет. Биара никогда не была честолюбивой. — Откуда тебе знать? Может, Биара могла бы стать темной владыкой, будь у нее такая возможность. Попробуй представить ее, как могущественного лидера… да, это было бы интересно. — Прекрати, ты совершенно не знаешь, о чем говоришь, — раздраженно прервал меня дракон. — Почему это вдруг? Фактически, если верить всему сказанному тобой, то я имею все качества Биары. Значит, я лучше понимаю свои амбиции. — Да что ты можешь в этом понимать? — пренебрежительно фыркнул он.
«Кажись я его немного раздраконила… Ну и ладно».
Интересно, какой была вообще эта Биара? До того, как в наш мир телепортнулась… Судя по тому, какого красивого и удачного парня завоевала — явно не промах. Эх, вновь я не о том.
Ну а вообще, если подумать, то кто придумал такие понятия, как злой или добрый? Почему колдунья считается жестокой, если она пытается сменить власть? Нет, не о Малисьерре речь. Она глупая, это понятно, но если рассматривать других «негодяев»? Что плохого в том, что ты хочешь быть сильным и могущественным?
Другое дело, как ты используешь свою силу, но вообще, по каким меркам распределяют «плохой» и «хороший»? Король великодушный, если он заботится о народе, однако морально он может быть жестоким и своенравным. Так как же тогда различают такие тонкие понятия? Между ними есть очень деликатная грань, которую в силах разглядеть лишь мудрецы.
Биара была женщиной, которая никогда не интересовалась могуществом, но что могло произойти, окажись оно у нее в руках? Стала бы она жестокой владыкой или постаралась бы применять эти возможности без вреда остальным? Что же могло повлиять на ход событий: ее натура или же это самое могущество, подчиняющее себе человека? Как бы действовала она?
Размышляя о завоевании мира, колдуньях и вредных чешуйчатых, я задремала.
Мы стояли в палатке, где военачальники обсуждали грядущую битву. Они строили разные стратегии, продумывали тактику боя, спорили насчет слабостей противника. Я вновь сидела там, рассматривая суровых воинов, в опыте которых никто не смел сомневаться. Из моих знакомых здесь были лишь Хьюго, Джейсон, Мисафив да эльфийский друид Нарус.
В общем, на сей раз публика была сдержанней, чем представители на Совете, но все равно постоянно возникали препирания. Выслушивать всю эту чепуху было попросту лень, но против характера не попрешь — я не могла не предложить какой-то безумной идеи с элементами детского максимализма и попросту ненормальности.