Егор усмехнулся, вспомнив рассказа Лины о популярном среди студенток Универа способе борьбы с Лесной Аллергией.
– И что, помогает?
– А я знаю? В Лесу больные Зелёной Проказой быстро приходят в себя. У нас их прозвали «аватарками» – был до Зелёного Прилива фильм, в нём инопланетяне похожие, только не зелёные, а синие. У аватарок в Лосиноостровском парке своя община – живут сами по себе, как истинные дети Леса. Они, кстати, так себя и называют, на своём языке. Тоже, между прочим, загадка – полноценный, сложнейший язык, а взялся неизвестно откуда! Любой аватарка овладевает им за две-три недели, а чужак, будь он хоть сто раз академик, только время зря потратит.
Егор отхлебнул чай, обжёгся. Следовало как-то переварить этот поток информации.
– Ну, хорошо, с аватарками понятно. А белки-то откуда взялись?
– Так они тоже из аватарок. Молодые девчонки – принимают какие-то особые снадобья, которые делают их неимоверно ловкими. Сам же видел, как Яська по веткам скакала, куда там обезьянам! Кстати, рыжие волосы – это не краска, тоже от снадобий.
– А почту зачем разносят?
– Да вот, нашли себе такое занятие. А что, дело хорошее, полезное.
– Почему некоторые не любят аватарок, неужели только из-за цвета кожи?
– От страха, говорю же. Людям свойственно бояться того, что они не понимают. А аватарки – они другие. Переродились под действием Зелёной Проказы и приобрели новые, не совсем человеческие свойства.
– Не совсем человеческие? Это как?
– Средний аватарка гораздо сильнее человека. Лучше реакция, движется быстрее, раны заживают с необыкновенной скоростью. Есть подозрение, что они телепаты, во всяком случае, некоторые. Изучать-то себя аватарки не позволяют… Да разве ж только это? Те же белки: никто не знает, как они обмениваются сигналами через «беличьи колокольцы». И как ухитряются находить адресата, где бы тот ни был. А ведь как-то ухитряются!
Егерь дохлебал остывший чай и принялся укладывать рюкзак.
– Ладно, пора собираться. Нам надо до темноты добраться до Гагаринской площади, а туда ещё пилить и пилить.
IV
На то, чтобы преодолеть два квартала, отделяющие Ленинский проспект от улицы Коперника пришлось потратить около двух часов.
Роскошные, сталинской постройки, многоэтажки давно превратились в руины. Между грудами битого кирпича высились стволы гигантских тополей и лип-переростков, а буйно разросшийся подлесок вынуждал в буквальном смысле прорубать дорогу – шаг за шагом, метр за метром. Так что, продравшись через очередную колючую завесу и увидав над головой чистое, без ветвей и листвы, небо, Егор вздохнул с облегчением.