Ленинский проспект походил на каньон, узкое ущелье, между зелёными стенами. Домов по обе стороны почти не было видно – немногие уцелевшие здания терялись за стволами деревьев, захвативших не только дублёры, но и пешеходные аллеи. Восемь полос проспекта закупорило многокилометровыми завалами – в первый день Зелёного Прилива люди пытались бежать из мегаполиса, но, встав намертво в пробках, бросали машины и шли дальше пешком. За тридцать лет металл кузовов съела ржавчина, но железный лабиринт, переплетённый колючим кустарником остался непроходимым. Выручал разделительный газон – брошенных машин на нём было не так много, а сквозь заросли кустарника челноки проложили удобную тропу.
– С дорогами вообще странные дела творятся. – рассказывал егерь. – Есть наблюдение: большие проспекты Лес сплошь и рядом оставляет нетронутыми. Ну, не совсем, разумеется, а вот как здесь – кусты, лианы, проволочный вьюн… Деревьев, считай, нет, а главное – пробитые тропы зарастают не особенно сильно. И это творится только на радиусах вроде Ленинского, Ярославки или Кутузовского. А вот кольца – Садовое, Третье, Бульварное – всё сплошь непролазная чащоба. У Леса, брат, своя логика.
Егор припомнил беседу с завлабом.
– Ты, значит, тоже думаешь, что Лес обладает разумом?
– Клык на холодец! Он не просто разумен, а пытается нас понять. Кто хочет здесь жить, а не нахапать и сдёрнуть за МКАД – тем он помогает. Да ты кого хошь спроси, только из тех, кто в Лесу живёт, а не на Полянах или ВДНХ. Университетские, конечно, будут спорить, ну так что с них взять, с убогих: сидят в своём ГЗ и жизни вокруг не знают!
Идти было легко – недавно здесь прошёл караван, и земля ещё хранила отпечатки копыт, подошв, да попадались, время от времени, кучки навоза. Тропа по Ленинскому проспекту считалась одной из самых удобных, уступая разве что, Ярославке, так что челноки водили здесь не только осликов, но мулов и вьючных лошадей. Мелкая живность порскала из-под ног, а один раз из кустов на Егора сварливо хрюкнул здоровенный кабан. Охотиться на тропе, по словам Бича, считалось моветоном, зверьё здесь было непуганое.
– Караваны от ГЗ идут по Университетскому проспекту до пересечения с Ленинским. – продолжал егерь. Взятый путниками неспешный темп располагал к беседе. – Оттуда либо по Дмитрия Ульянова, в Черёмушки, либо до Гагаринской площади. А там по мосту, в Хамовники или пересаживаются на дрезину. В сторону Октябрьской мало кто рискует соваться – Чернолес близко, да и родноверы пошаливают. В Замоскворечье другие тропы ведут, обходные.