– Да забей, у тебя не самая тяжёлая форма. Другие и не с таким ходят – и ничего, живы. Порошков наглотаешься и на дрезине до Лужников, а там рукой подать до ГЗ. Главное, чтобы проводник попался толковый. Есть у меня один знакомый – челнок, раз в неделю ходит отсюда на Воробьёвы. Хочешь, договорюсь?
– Сорри… я должен игралль? После, да?
– После, так после. – великодушно согласился егерь. – Иди Пиндос, мы тут подождём.
– Sergey, я тебе уже сказать: ты есть bad… плохо говорилль на рюсский. Я точно знать: пиндос – это есть greeк, живьёт in Греция. Я nje ponimayu…
– И не поймёшь, пиндосская твоя душа. Ну, иди уже, публика заждалась, а мы попросим Саргиса мясо пожарить. Пока допоёшь – как раз поспеет. Тебе шашлык или стейк?
– Прикольный малый… – Егор проводил взглядом гитариста. – Американец?
– Он самый. Ты не смотри, что он похож на пугало – Пиндос столько повидал, что на три романа хватит. В жанре «хоррор», что характерно. Он – единственный из моих знакомых побывал в Манхэттенском Лесу.
Егор от неожиданности уронил вилку.
– В Нью-Йорке?
– Точно. Нью-Йорк не весь захлестнуло Зелёным Приливом, только центр – Манхеттен, Гарлем, Западный и Восточный Бронкс. Ну, американцы долго думать не стали – отгородились минными полями и стенами по берегам Гудзона и Ист-Ривер. Ещё одну стену возвели на севере Бронкса, аккурат по границе Леса. Реки перегородили дамбами, чтобы лодки не могли проскользнуть. А пока строили, туда со всех Штатов стекалась всякая сволота – чёрные и латиноамериканские банды, бездомные, наркоманы всех мастей. То ли, у этой публики порог сопротивляемости к эЛ-А выше, то ли на дармовую наркоту потянуло. В итоге, в Манхэттенском Лесу их собралось тысяч триста, куда больше, чем у нас. И заметь, на гораздо меньшей территории! И всё время новые лезут снаружи, тысячами, а эЛ-А почему-то их щадит. Властям что, власти не препятствуют: хочешь – иди, а вот обратно ни-ни, стреляют без предупреждения. Даже изменения в законодательство внесли – вместо тюрьмы или электрического стула теперь приговаривают к ссылке на Манхэттен. И никого не колышет, есть у осуждённого эЛ-А, или нет.
– А он как туда попал? Вроде, не негр, не латинос, да и на бандита не слишком похож. Я сперва решил, что он швед или голландец, пока ты его Пиндосом не назвал.
Егор сидел вполоборота к собеседнику, чтобы удобнее было смотреть на нового знакомого, исполняющего на своём инструменте мелодию в ирландском стиле. Посетители бара хлопали в такт музыке, кто-то пытался подпевать.
– Вступил в благотворительную организацию «Волонтёры Леса». Знаешь – чокнутые, вроде тех, что ездят в Африку проводить соцопросы и учить негров пользоваться туалетной бумагой. В Манхэттенском Лесу они тоже волонтёрствовали – лечили наркоманов, помогали учёным, то да сё… Пиндос проторчал там год с лишним и уверяет, что всё это голимое фуфло. На самом деле, там творятся тёмные делишки, из-за которых манхэттенские латиносы режутся с чёрными бандами под предводительством хунганов вуду. Есть такие, вроде наших друидов – тоже используют силу Леса. Снадобья варят, животными управляют, только всё куда страшнее, кровавее. С Манхэттена наружу идёт уйма запрещённой дряни, вот они и разбираются между собой, кто будет сидеть на потоках.