— Здравствуй, — голос низкий, но мягкий и спокойный. Странно, но угрозы я не чувствовала, хоть и не собиралась из-за этого расслабляться.
— Вечер добрый.
— Не боишься?
— Вас?
— Нет, упасть. Эти ограждения не кажутся такими крепкими, и боюсь, не предназначены для выдерживания человека.
— Упасть я не боюсь.
— А чего боишься? — Он буквально ловил меня на словах.
— Вы что-то хотели или просто поболтать подошли? — «Мне так и сидеть, сжимая нож, или вы уйдете и оставите меня в покое?»
— Это ты смотрела на меня. Поэтому и подошел.
— Простите, тут больше смотреть не на что было.
— Зачем тогда сидела, если смотреть не на что? — Он был все таким же расслабленным, а я внутри начинала злиться.
— Хочу и сижу, — буркнула недовольно. А потом я увидела, как его рука тянется к моей голове, и неосознанно дернулась назад.
— Эй, тише, — он показал ладони, — я просто хотел снять твой капюшон. Привык, знаешь ли, видеть лицо собеседника. Ты думала, я тебя ударю?
Он был искренне удивлен моей реакцией. Другая могла бы отодвинуться, или сказать, чтоб не трогали, но я дернулась еще до того, как мозг осознал эту реакцию. Это было довольно показательно. Неудивительно, что мужчина пришел к таким выводам. Но что ему ответить?
— Так ты снимешь капюшон?
— А если нет?
— Я решу, что у тебя на это есть веские причины. Иначе это обычное неуважение, и тогда обидно, ведь я его не заслужил.
Крыть было нечем. «Костюм» прав. Стеснялась ли я своих отметин? Не знаю. Да и плевать, пусть думает, что хочет. Я отпустила нож и вытянула руки из карманов, чтобы снять капюшон. Как только мою голову уже ничего не скрывало, мужчина посмотрел мне в лицо и присвистнул.
— Понятно, почему ты испугалась. Малышка, какой ублюдок тебя так отделал?
— Вас это не касается.
— Когда бьют женщину, это касается каждого мужчину.
— Так мужчины же и бьют!
— Знаю. Таких мужчин надо бы уе… кхм… ответить тем же.
— Не хочу говорить об этом.
— Это слишком важно, чтобы не говорить. Вот эта рана на лбу, ее зашить надо было, а теперь будет шрам. И я представляю, сколько было крови. А еще я знаю, какие последствия могли быть.
— Вы мне никто! Какая вам вообще разница? — Окрысилась я. Слишком личные, болезненные вещи он затрагивал.
— Да, ты мне никто, случайная знакомая. Но, веришь ли, мне больно видеть эти раны. Сколько тебе? Лет 20 с хвостиком? Твоя жизнь может быть разрушена из-за того, кто оставил эти отметины. Однажды он неосторожным движением может вообще забрать твою жизнь. Я не желаю тебе такого.
— Ну что ж, не у всех жизнь медом смазана!
— Согласен. И у меня не была. За все приходилось бороться.