Помолчав немного и дав собеседнику прочувствовать всю важность положения, он продолжил.
— Кое у кого в храмах и епархиях от прежних времён ещё осталось в мирницах миро из Константинополя. Болгары пытаются использовать масло, истекающее от чудотворных реликвий. Только все понимают — долго так продолжаться не может. Кто хочет свою церковь с патриархом, должен варить своё миро. А дело это непростое.
— Теперь я, кажется, понимаю зачем здесь нужен торговец благовониями.
— Чего уж не понять? Миро есть благовонная смола. Всякие там канонические вопросы, кому можно варить, кому освящать — не нашего ума дело. Пусть святые отцы со своими канонами и правилами сами разбираются. Наше дело именно благовонная смола. Дело это тайное, трудное и важное. Самое главное — благоухать должно. Чем дольше, тем лучше. Некоторые обряды ведь вообще раз в жизни проводятся.
— Проще говоря, нужно масло, которое будет не только благоухать, но и обладать большой стойкостью.
— В том всё и дело. У ромеев большой опыт по этой части. Они в благовониях большие доки. Только держат всё в страшном секрете. Вот и нужно найти человека сведущего во всех этих эссенциях и субстанциях. Хорошего алхимика. Но, не только искушённого в науке превращений, но и понимающего толк в благовониях. Говорят такие есть у арабов, в Каире. Ты ведь из тех краёв прибыл. Благовониями занимаешься. Я как услышал вчера вечером, что в гавань пришёл корабль александрийского патриарха с грузом ладана, так с самого рассвета тебя у портовых ворот караулю.
— Вряд ли я смогу тебе чем помочь. Сам я в Каире окажусь не скоро.
— Ты разве не отплываешь обратно с этим кораблём?
— Нет. Я уезжаю в Фамагусту, чтобы найти корабль до Константинополя.
Я спиной почувствовал, как Савва насторожился:
— В Константинополь? Есть ещё товар?
— Да.
— Времена сейчас плохие. Там сейчас ветер по кошелькам гуляет. У самого императора, не то что у подданных. Можно прогореть. Да и опасно. Плыть то поди хочешь с генуэзцами или венецианцами?
Мисаил молча кивнул.
— А у них сейчас между собой война. Бьются не на жизнь, а на смерть. Без пощады. Захватывают корабли друг у друга. Купцам сплошной убыток. Недавно шли торговцы отсюда с Кипра в Крым. Плыли на генуэзском корабле. Так их по пути венецианцы захватили. До сих пор в плену сидят и товаров лишились. А ведь совсем сторонние люди — подданные татарского хана Джанибека. Он, говорят, в гневе велел венецианцев у себя в царстве хватать со всем имуществом.
— Как же лучше до Константинополя добираться?
Савва торжествующе засмеялся:
— Вот и выходит, что лучше меня тебе попутчика не найти. Корабль мой из порта Фессалоники, это уже Романия, но вокруг сейчас владения сербского короля. Венецианцам он союзник. А плыть по большей части вдоль их берегов. Отсюда на Крит, потом на Негропонт, оттуда на Афон. Со Святой горы до Царьграда уже рукой подать. Опять же помогу. Мне тебя прямо бог послал. — Он понизил голос, приняв заговорщицкий вид, — Ты пойми. В деле этом прямой интерес короля Стефана. Если ты ему поможешь, его люди в долгу не останутся. Да и твои торговые дела в накладе не будут. Свой ладан сербскому патриарху куда вернее продашь. Да ещё знакомство заведёшь на будущее. Ладан ведь и дальше нужен будет. Будешь возить его прямо в Фессалоники.