— Им же человек в Лимасоле весточку передавал.
— Верно. Только ведь письмо могло предназначаться кому-то другому. Просто передали через генуэзцев. Ну, да об этом потом поговорим. Сейчас другое. Срочное. Этот самый Авахав из Сурожа, на которого письмо дано, человек известный. Большими делами ворочает и с большими людьми знакомство водит. Из армян. Тех, что перебрались в те края из Сирии. По разным тёмным делам большой дока.
«Вроде тебя», — подумалось мне. Угадать эту мысль было несложно и Савва рассмеялся:
— Вряд ли такой человек стал путаться в простое мошенничество, да ещё с убийством. Всякий, кто имеет дело с тайнами, знает одну непреложную истину: шила в мешке не утаить. Особенно, когда мешок через много рук идёт. Где-нибудь, да проколется, кто-нибудь, да сболтнёт. Для таких людей разные торговые дела больше прикрытие, чем доход.
Савва оглянулся на плотно закрытую дверь и со значением понизил голос. Скорее, чтобы подчеркнуть важность сказанного, чем из боязни быть подслушанным:
— Почему я тебе это говорю сейчас и наспех? Что там было с этим заёмным письмом неизвестно. Дело не в деньгах — это точно. Потому держи ухо востро. Особенно с этим твоим монахом, к которому ты сейчас пойдёшь. Он ведь того же поля ягода, что и тот Авахав. Думаешь правда сюда за миром приехал? Чёрта с два! Такая же сказка для отвода глаз, что у меня с вином на Кипре, — похлопал меня по плечу, — Или твой ладан.
Почему-то это одобрительное подмигивание: «Мы, де, одного поля ягоды», придало мне уверенности.
— Этот Киприан на самом деле привёз патриарху тайное послание от своего учителя Феодосия. — продолжил купец, — Какие-то там осуждения болгарской церкви. Я тебе это по большому секрету говорю. Не в пронос. Эти письма, что смиренные иноки друг другу посылают, целым царствам судьбы путают. А простые людишки для них и вовсе — тьфу. Чего ему от тебя нужно, одному Богу известно. Но ведь ясно же — что-то нужно! Он хочет тебя свести с человеком, с которым твой пропавший Омар плыл в Крым. А в тех краях ему повстречался этот самый Авахав, со своим странным заёмным письмом. Не одного ли это клубка ниточки?
— Но ведь Киприан не мог знать, что я приеду на Афон?
— Не мог. Но теперь знает. А самое главное, это сейчас уже знает и тот, кто, возможно, понимает во всём этом деле намного больше нашего. Вот к нему тебя и поведут. Один Господь ведает, чем всё это может обернуться.