– Кхм, – кашлянул он, окинув меня взглядом с ног до головы и обратно. На подругу даже не посмотрел. – Как я вижу, ты готова.
– Ершова. Елена Михайловна. Для вас просто Лена. – Тут же встряла та и протянула ему руку, на которую Роберт и перевёл взгляд. – Лучшая подруга Тани.
– Левицкий Роберт Алексеевич, – чуть сжав пальцы Ершовой ответил мой «жених». – Для вас просто Роберт Алексеевич. – И снова повернулся ко мне: – Если ты собралась, можем ехать. Опаздываем.
А я стояла, как дура, и не знала, что ответить. Не каждый день ко мне приезжали женихи в костюмах от Армани, и не каждый день везли меня на светские ужины, потому моё замешательство было весьма объяснимым. И всё же… это была лишь игра, за которую я получу баснословный гонорар. И мне просто нужно побыть собой и наплести несчастному дядюшке Левицкого с три короба. Не врать, нет. Просто подыграть Роберту.
Пока мы шли к лифтам, я делала то, что было мне совершенно несвойственно – втягивала аромат парфюма Левицкого, от которого кровь по венам бежала быстрее. Я даже и не знала о существовании таких ноток, которые, смешиваясь воедино, могли свести с ума.
Позади маячила Ленка, не устающая комментировать всё и вся. К её болтовне прислушиваться не хотелось – казалось, что Ершова в данный момент совершенно чужеродный элемент. Хотя, им была как раз не она, а Левицкий, выглядевший на фоне обшарпанных стен лифтового холла так, будто мог попасть сюда с вероятностью ноль целых ноль десятых, и вот каким-то образом всё же угодил.
– Спасибо, Елена Михайловна, что проводили. Дальше мы сами, – проговорил Левицкий, когда мы дошли до его автомобиля. – Подкинуть вас до дома не предлагаю, как вы помните, мы опаздываем.
Он галантно распахнул передо мной дверцу и я, устроившись на кожаном сидении, поняла, что окончательно расслабляюсь. Это была какая-то лживая эйфория, когда отчётливо понимала, что уже завтра мне предстоит возвращаться к толпе карапузов, с которыми я буду лепить осенние поделки и вырезать из картона слонов, а сегодня… сегодня я стала той самой Золушкой, направляющейся на бал. Вот только карета моя не превратится в тыкву, потому что совсем не волшебная, а очень даже реальная. И принадлежит она вовсе не мне.
– Она забавная, – выдал характеристику Ершовой Роберт, когда мы плавно отъехали от подъезда и влились в поток машин.
– Она хорошая, – парировала я, чуть повернувшись к Левицкому. По его чётко очерченному профилю и желвакам, играющих на покрытых щетиной скулах, я поняла, что «жених» не так спокоен, как хочет казаться.
– Хорошо. Это она тебя приодела?