– Я не хочу больше быть его женой, Пётр Сергеевич, – выдавила я из себя, силясь совладать с дрожащим голосом. – Я хочу развода с Робертом.
Он не успел ответить, когда прямо за моей спиной раздались… аплодисменты.
Резко обернувшись, я увидела Левицкого. В помятом костюме, взъерошенного и чертовски злого. Он усмехнулся, глядя на меня и так и продолжая аплодировать. И вдруг выдал то, что пригвоздило меня к месту:
– Браво, Таня. Прекрасная актёрская игра. Во всём. Меня ещё ни разу не обводили вокруг пальца таким изящным образом. Впрочем, я сам виноват. Увлёкся. Но теперь всё будет иначе, поверь мне.
* * *
О да, так феерично его действительно не нае*ывали ни разу в жизни. Словно наивного юнца, каким он, впрочем, и ощущал себя рядом с Таней. Юным, доверчивым и… влюбленным. И, как следствие всего этого – обманутым. Потому что то, что случилось за последние сутки, теперь, когда он лично услышал, что она намерена получить у него развод – а значит, и весь пакет подаренных дядей акций – сложилось для Роберта в стройную и невыносимо тошнотворную картину.
Все началось вчера вечером, со звонка его юриста, которому он переправил принесенные дядей бумаги, так и не удосужившись их внимательно прочитать. Осторожно подбирая слова, Левин сообщил ему то, отчего у Роберта зло сжались челюсти, а сердце ухнуло куда-то вниз.
– Ты же в курсе, что в этих документах, которые ты мне переслал? – поинтересовался юрист, и Роберт, уже понимая, что новости ему не понравятся, коротко спросил:
– А что там?
– Ты станешь полноправным владельцем всех акций только в том случае, если не разведешься с женой в течение трёх лет. Если же это случится, то весь пакет Петра Сергеевича отходит ей в качестве моральной компенсации.
В ответ на это Роберт сумел выдавить только одну-единственную фразу:
– Ясно, – и, пообещав перезвонить, отключился.
На самом деле, не ясно ему было ни хера. И главный вопрос, который стучал в голове назойливым молотом, заключался в следующем: а знала ли Таня об этом условии?
Он вспомнил, что дядя когда-то наведывался к ней в садик. Могли ли они на пару сплести вокруг него какой-то заговор? Да нет, это же полный бред. Ведь она была так удивлена тогда, в ресторане, что он затеял весь этот сыр-бор ради акций. Ведь не могла же его жена быть настолько блистательной актрисой?
Или все же могла? А что, если она узнала все детали дела раньше него и теперь, усыпив его бдительность, потребует под каким-нибудь нелепым предлогом развода?
Роберта замутило, когда он вспомнил, какой спокойной она, в отличие от него, оставалась во время своего сексуального спектакля в доме дяди – тогда он не чувствовал ни малейших признаков какого-либо влечения к себе с ее стороны, а потом вдруг, как резкая вспышка, эта их сумасшедшая ночь после свадьбы…