И с этим ему теперь как-то предстояло жить.
Бросив ключи от квартиры на столик в коридоре, Роберт устало прошел в гостиную и рухнул, как подкошенный, в кресло. Он чувствовал себя разбитым – и физически, и душевно. И сейчас казалось, будто это состояние – навечно. Хотя умом он понимал, что и это тоже пройдёт. Нужно было только перетерпеть. И рано или поздно это ощущение бессмысленности всего исчезнет. Он найдет новые цели, новых женщин и себя самого – также нового – найдет тоже. И больше никогда не повторит ошибки, которую совершил с Таней. Больше никогда не подпустит к себе кого-то настолько близко, что вырвать этого человека из души будет так мучительно, что появилось чувство, будто кто-то раздирает его когтями изнутри – жестоко и неустанно.
Наверное, не стоило сейчас приезжать домой. Хоть Тани здесь уже и не было, он все равно ощущал ее незримое присутствие. И от вида чашки кофе, явно забытой ею на столике, захотелось вдруг отчаянно завыть, как раненный зверь. И Левицкий открыл уже было рот, чтобы просто заорать во всю глотку и дать ворочавшейся внутри боли хоть как-то выплеснуться наружу, но в этот самый момент вдруг услышал:
– Заметишь ты меня наконец или нет?
Захлопнув рот обратно, Роберт ошарашенно уставился на устроившегося на диване Печеньку, который смотрел на него как-то странно – сочувственно, но вместе с тем – осуждающе.
– Страдаешь? – поинтересовался Славик и Роберт ощутил раздражение и смущение одновременно – от того, что его застали в таком состоянии. Пусть даже это был его лучший друг.
– А то ты не видишь, – огрызнулся он и перешёл в наступление:
– Что ты тут делаешь?
– Лена уехала к Тане рано утром и я понял, что у вас что-то стряслось. Решил, что тебе мое дружеское плечо тоже не помешает.
– Очень мило с твоей стороны, – ответил Роберт, краем сознания отмечая, что, видимо, у Печеньки и Ершовой закрутилось что-то серьезное.
– Ну так что, может расскажешь, что произошло? – предложил Славик и Левицкий ощутил, что просто не в состоянии снова обо всем этом думать.
– Если ты не против, то я предпочел бы просто побыть один.
– Против, – заявил Славик категорично, и, поднявшись на ноги, подошёл к Роберту ближе. – Выскажись, авось полегчает. Ты же знаешь, что я все равно не отстану.
Левицкий действительно это знал. Славика было проще убить, чем отвязаться от него, если тот намерен был что-то выяснить. Такое упорство – да в лучшее бы русло, – подумал Роберт устало.
– Ну же, – сказал Славик, присаживаясь рядом с ним прямо на ковер. Тот самый, имени Саванери. – Расскажи мне, что случилось и вместе мы что-нибудь обязательно придумаем.