Карма лишь закрыла за собой дверь и, положив ключ под коврик, потащила вещи к лифту.
Она просидела в парке порядка часа. Всё, что разрывало её душу на части, невозможно было описать каким-то одним словом. И раз за разом внутри появлялось сомнение: а что если Эмиль или Матвей не захотят брать на себя такую ответственность? Одно дело встречаться и заниматься сексом, и совсем другое – например, предоставить ей кров хотя бы на первое время, пока она не решит, как ей быть дальше. Что если она совершила чудовищную ошибку, когда не стала лгать отцу?
Чертыхнувшись, Карма в который раз набрала номер Эмиля и, когда тот снова не ответил, пошла в сторону метро. Возможно, Матвей приютит её хотя бы на первые пару дней.
– Утро аристократа? – хмыкнула Карма, когда дверь ей открыл заспанный Матвей.
– Что-то вроде того. Привет, Карамелька.
Он воззрился на сумки в её руках и нахмурился:
– Ты решила переехать ко мне?
– А можно?
Матвей вскинул брови, но отвечать не стал. Просто шагнул к ней, забрал сумки и кивнул в сторону распахнутой двери:
– Заходи.
И у Кармы камень с души свалился. Зря она сомневалась и опасалась, что её прогонят. Зря вообще плохо думала об Эмиле и Матвее.
– Так. У меня есть вискарь и вино. Будешь что-то?
– Прямо сейчас?
Карма устроилась за столом и теперь наблюдала за тем, как Матвей роется в шкафчиках.
– Ну да. Утро аристократов, сама сказала.
Он повертел в руках бутылку вина, после чего поставил её обратно и взял виски.
– Жрать особо нечего, но сыр есть. О, и огурцы. Будешь?
– Буду, – рассмеялась Карма, качая головой. – И вправду аристократические посиделки.
Матвей принёс нехитрое угощение, предварительно выложив его на тарелку, которую поставил на стол. Налил в два бокала виски, один из них протянул Карме.
– Давай рассказывай, Карамелька, почему ушла из дома.
Она отпила сразу половину, поморщилась и быстро съела кусочек сыра. На Матвея не смотрела, потому что вдруг почувствовала стыд. За то, что сказала отцу. Потому что вроде как решила всё за них троих. И если с Эмилем всё было более-менее понятным, то с Матвеем об этом они ещё не говорили.
– Не ушла. Арамян прислал папе снимок, на котором… ну, мы были втроём.
Глаза Матвея сначала округлились, затем потемнели, превращаясь в два бездонных колодца. Карме даже стало не по себе. Он подался к ней, вглядываясь в её лицо, как будто хотел прочесть на нём опровержение того, что Карма только что произнесла.
– Вот выб*ядыш, – процедил Матвей. – Сука просто. И?
– Ну и папе я врать не стала.
Карма допила виски и Матвей молча налил ей ещё. О чём он думал, оставалось только догадываться. Но следующий вопрос, заданный им, расставил всё на свои места.