— Роксана… — Одно легкое, дразнящее прикосновение пальцев где-то в районе декольте заставило вздрогнуть и затаить дыхание от мощного наплыва чувств.
«Вот черт. Заметил…» — Возмутилась я, лишь какой-то маленькой частью незамутненного этим дурманом сознания поняв, что у меня бессовестно изъяли записку.
Он вновь нарочито медленно отстранился, с той самой нахальной ухмылкой, от которой всегда хотелось то ли сбежать, то ли стереть с его лица любым способом. Чуть отвернувшись, он развернул записку, но я, охваченная ужасом, как обычно сделала то, чего сама от себя не ожидала — взялась отвлекать внимание немного… нетривиальным способом.
Поцеловала его…
Как и ожидалось, это было последнее, чего он ожидал от меня в этот момент. Я даже не успела распробовать вкуса его губ — быстро выхватив записку, и, не дожидаясь, пока он придет в себя, еще быстрее развернулась и кинула ее далеко за перила террасы.
Фух. Ищи теперь иголку в стоге сена.
Но, почувствовав, как «неласково» меня схватили за горло, снова прижав к стене, поняла, что кульминация апокалипсиса только приближается.
— Тебе не говорили, что с огнем играть опасно?
Сглотнув комок в горле, я молча молилась всем богам.
— Кто бы он ни был… его ждет не самая приятная участь. За один лишь взгляд в твою сторону… Осознаешь это?
Я удивленно распахнула глаза. Что? Он не знает, что это Гард передал мне записку?
— Я не ваша игрушка. — Прозвучало это тихо, зло, но достаточно жалко. Голос отчего-то срывался.
Легкая, полуиздевательская ласка вызвала предательскую волну мурашек по телу и его усмешку.
— Нет, не игрушка. Иначе давно была бы наложницей.
Здорово. Спасибо за откровенность.
— И почему же? Чем же я удостоилась такой милости? — Нарочито пренебрежительно хмыкнула я, скрывая внутренний трепет.
Он улыбнулся.
— Потому что хочу, чтобы ты пришла ко мне сама.
Хотелось бы недоверчиво улыбнуться в ответ и сказать «мечтать не вредно — вредно не мечтать», но прикусила язык, вспомнив, чем это обернулось по итогу в прошлый раз. М-да, не умею я держать слово… Тьфу, хоть бы в этот раз не сглазить.
— Зачем тебе я? — Прошептала, — Уверен, что я когда-нибудь привыкну к такой жизни взаперти? Что я прощу тебе то, что ты меня здесь запер? Так поступают с игрушками — сломал-починил, всего-то… Так что мог бы хотя бы не лгать.
— Почему же ты не говорила всего этого при прошлых наших встречах? — Выгнул бровь он, — Потому что сама знаешь, что это не так.
— Ты умеешь путать мысли, — признала очевидное я, — Пытаюсь свыкнуться, обжиться, понять тебя, но никогда не получится. Никогда.