Хотелось разобрать к тьме этот дворец по камушку, разнести в пыль — и откуда только брались силы недвижимо стоять, будто ничего не случилось?..
Сжав зубы — так, что заходили желваки — смял в руке письма. Те самые, что слал ей во время похода, не зная еще, что она ушла. Сбежала…
Но ведь предполагал, что так случится… и не стал ничего делать.
Любовь не купишь, заперев в клетке — по крайней мере, ее любовь. А другая и не нужна.
Что ж… сам виноват.
Письма дружно полетели в камин, сокол — ввысь, а на душе не осталось ничего, кроме пустоты.
Роксана.
За окном — сплошная, тягучая, как мед, темнота. Бледный диск всегда немного унылой серебристой луны сегодня ночью спрятался за облаками, будто устав наблюдать за однообразием бытия смертных. Таким же образом пропали и все до последней звездочки, а по стеклу окна, у которого я удобно устроилась, выбивали аритмичную дробь льдинки и снег. Огромное черное небо, угрюмо взирающее на меня с неизмеримой высоты своей вечности, сегодня растеряло красоту и казалось бездонной пропастью, наводя еще большую тоску.
Зима… Сквозь темноту и разрисованные причудливыми морозными узорами стекла, будто стремясь заменить собой спрятавшееся сегодня ночное солнце, миллиардами маленьких лун холодно поблескивал снег. Он тяжелым одеялом укрыл землю и ветви растущего у самого окна вечно зеленого дерева — ель. Этот знакомый с детства контраст зелени и снега порождал в душе смесь несочетаемых чувств: неясной, непонятной болезненной тоски и столь же необъяснимой детской радости с примесью легкого предвкушения чуда… И я так и уснула, закутавшись в одеяло, глядя на эту ель, прислонившись горячим лбом к холодному стеклу…
Маленькая поляна была все так же залита солнцем, лес все так же мелодично шумел, будто нашептывая что-то, и странная незнакомка все так же же разглядывала меня пронзительно-синими, хитрыми, мудрыми глазами, сидя на бортике старого колодца.
А я разглядывала раскрытую коробочку, которую наконец узнала. Это та самая шкатулка, которую я когда-то выбросила в море… а на дне ее лежали все те же обручальные браслеты.
— И что это значит?
— А ты догадайся, — улыбнулась Хранительница колодца, а это, подозреваю, была именно она, — Это твой выбор.
— Осознанный, конечно, — не без ехидства фыркнула я, — А что в другой?
— Путь, по которому ты уже не пройдешь, — расплывчато ответила она. — Но не волнуйся, этот тоже однажды подарит тебе счастье. Я позабочусь об этом.
— Кто ты? Почему играешь с нами? — Полуосознанно поинтересовалась я.
— Я — проводник, страж. Во всех мирах существуют туннели, ведущие в другой, и такие, как я, охраняют их. — Ответила она, — И иногда, если загадать желание — и если желание будет искренним — проводник может поменять телами просящего с кем-то мечтающим о новой жизни где-то далеко, где прошлое точно не настигнет. Так случилось и с вами — с тобой и Алиной. Теперь вы, можно сказать, под моей опекой — ведь мы в ответе за тех, кого приручили, да?.. — И, хитро подмигнув, она исчезла, не сказав более ни слова.