А потом неподалеку послышался странный разрезающий воздух свист, почему-то заставивший меня натянуть поводья. Короткий болезненный вскрик разорвал лесную тишину, вспугнув птиц, а я, все еще не понимая, что произошло, помчалась на звук. Почему-то беспокойство оказалось сильнее инстинкта самосохранения.
Когда я галопом приближалась к какой-то поляне, всматриваясь в дебри дубравы, где-то вдали мелькнула смазанная тень стремительно убегающего человека, что довело мое беспокойство до предела. Испугавшись до одури, я хотела было малодушно повернуть назад, когда заметила у кустов распростертого в луже крови человека, а над ним — склонившуюся черную лошадь, мирно поедающую траву.
За все время после попадания в этот мир мне не раз приходилось видеть и мертвых, и раненных, и убийства прямо на глазах — что поделаешь, такие вот дикие нравы. Но всегда дрожь брала. А теперь — в тишине, в лесу, в одиночестве, Бог знает как далеко от дома… Вообщем, резко растерявшей всю смелость мне пришлось долго бороться с собой, прежде чем я решилась подойти. А вдруг этот человек еще жив и ему нужна помощь??
Неловко соскользнув с седла, я косолапо и медленно, будто боясь спрятавшейся за углом бабайки, осторожно приблизилась к раненному. Из его тела торчала стрела, все было залито темной свежей кровью — он явно уже потерял много крови, но грудь неровно вздымалась — значит жив.
Придя к такому выводу, я облегченно вздохнула, и, опустившись рядом, хотела было хотя бы попытаться привести мужчину в чувство (ибо поднять и усадить в седло такую махину я вряд ли смогу самостоятельно), но мышцы вдруг словно одеревенели, едва я разглядела его лицо. Знакомое лицо, которое я видела лишь однажды, но навсегда запомнила.
Каан эль Рахаз. Ранхардский султан.
ГЛАВА 7
Уметь бы просто забывать
«Что делать? Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?» — Этот вопрос остался единственной мыслью в моей голове.
Находясь в крайней степени шока не смыслящая ничего в медицине от слова «совсем» я понимала только одно: надо как-то остановить кровь, иначе султан умрет от кровопотери.
Выплевывая сквозь зубы не самые «хорошие» словесные конструкции, я дрожащими руками сняла с раненного бурую от крови кожаную охотничью жилетку и распахнула рубашку, стараясь не задевать рану, после чего, собравшись с духом и аккуратно взявшись за стрелу, резко выдернула ее.
Раненный дернулся, но в сознание не пришел. Подумав, я быстро стянула с шеи легкий шарф, который почему-то нацепила на себя сегодня, и, сделав из него жгут, кое-как перетянула рану.
«Надолго жгут оставлять нельзя, может пойти заражение» — откуда-то вспомнила я, и, судорожно вздохнув, поднялась на ноги — которые, кстати, слегка подкашивались.