Всюду разносились шумные крики торговцев и аукционеров, в этой толпе и гаме быстро ехать не удавалось при всем желании, поэтому происходящее путешественницы видели как в замедленной съемке.
На одной из аукционных площадок продавали девушку. Тоненькую, как тростинка, совсем юную, с кожей оливкового цвета и глазами миндалевидной формы. Будто в кадрах из кошмара, замершие в седлах подруги видели, как на нее одели пять покрывал, и постепенно, умело играя на публику, снимали их, расписывая каждую открывающуюся часть тела, как произведение искусства, пока не оставили совершенно обнаженной.
Ужас, оцепенение, жалость и смятение охватили двух белых, как мел, подруг, с такой силой, что если бы рядом случился взрыв — они и не шелохнулись бы. Хотелось что-то сказать кому-то, остановить все это, или убежать без оглядки, но язык прилип к небу, а руки с вожжами безвольно повисли вдоль тела, как плети.
Девушка казалась спокойной и горько ухмылялась, а глаза ее были мертвые. Мертвые, как бездны, и оттого страшные на юном лице.
Вскоре ее продали, и громкий металлический звон, подтверждающий это, немного привел подруг в чувство.
— Поехали отсюда, — умоляюще шепнула Алина, сглотнув ком в горле.
Та лишь слабо кивнула.
Впоследствии обе обходили эту часть рынка стороной.
* * *
Роксана.
Особняк, который мы сняли, принадлежит Кариму, местному купцу, с которым я давно веду дела. Добродушный мужчина пятидесяти лет, с двумя женами и пятью детьми, неплохой по здешним меркам семьянин и жесткий хитрый делец. Подозреваю, не чурается связями с преступным миром, но это его дело. Этот особняк — лишь один из трех его домов, потому после заключения очередной сделки он легко согласился дать нам его в аренду, не запрашивая астрономических сумм.
Красивый, уютный дом у леса, вдали от суетного города, радовал глаз. Внешне он был, как и все дома в Ранхарде, совершенно не похож на дома и особняки Эардана, Вейлахса или других стран, в которых я успела побывать: в нем все, вплоть до каждой мелочи, буквально пропахло духом востока в привычном мне, землянке, понимании. Но меня это нисколько не смущало, напротив, этот экзотичный стиль даже понравился, впрочем как и Азалии.
То, что дом находился в уединенной местности и рядом с лесом делало конные прогулки еще более приятными, поэтому я каждое утро (а изредка и по вечерам) любила неспешно кататься на полюбившейся грациозной пятнистой лошадке, не уезжая далеко.
Однако в тот раз меня слегка «занесло». Был приятный вечер, воздух пропах ягодами, душистой лесной травой, а легкий ветер распалял азарт, заставляя потихоньку увеличивать скорость. И вот, я уже мчусь быстрее ветра, радостно хохоча от переполнявшего меня светлого чувства полета. Казалось, что стоит только раскинуть руки — и я птицей воспарю ввысь…