Все началось во Флоренции (Харди) - страница 41

— Красивый пейзаж, — заявил Анджело, снова пытаясь не обидеть Мариану.

На его взгляд, это была обычная картина, которая никогда бы не привлекла его внимания.

— Это место на реке Стаур и сегодня выглядит точно так же… Но я вижу по вашему лицу, что вы просто пытаетесь быть вежливым. Пейзаж начала девятнадцатого века вас тоже не тронул. Как насчет маринистов? Она повела его за угол. Уильям Тернер «Последний рейс корабля „Отважный“».

Эта картина пришлась Анджело по вкусу чуть больше предыдущих.

— Мне нравится небо, — уточнил он.

— Но не сам корабль?

Он наморщил нос.

— Ладно. Давайте попробуем что‑нибудь из более позднего времени. — Они перешли в другой зал. — Вот «Наводнение» Моне.

Анджело покачал головой.

— Нет. Это немного… — Он запнулся, подбирая подходящее слово. — Размыто.

Мариана улыбнулась.

— Это слово неплохо описывает воду. Что ж, и французский импрессионизм вам не подходит. А как насчет этого?

— Даже я могу узнать Ван Гога, — сказал Анджело. — Это его «Подсолнухи».

— И как они вам?

— Яркие, как солнечный свет. Это мне нравится.

— Я рада. Значит, вам нравятся яркие картины и солнечный свет?

— Или я просто скучный тип, потому что люблю то же, что и все.

— Нет ничего плохого в том, чтобы разделять вкусы большинства. И вы вовсе не скучный, — возра зила Мариана с задумчивым видом. — Вас не впечатлил французский импрессионизм, но он построен на игре света и тени. За то же самое ваш дед любит картины Маккьяйоли. И я тоже. Сейчас покажу вам кое‑что еще. — Она повела его за угол. — Это не масло, а пастель. Эдгар Дега «После купания».

На полотне спиной к зрителю была изображена сидящая женщина. Видны были ее обнаженная спина и верхняя часть бедра, а также ее руки: одна поднята с полотенцем к голове, другая опирается на спинку кресла.

— Все дело в движении, в размытых контурах, — пояснила Мариана.

Анджело невольно подумал о том, как бы его спутница выглядела в такой позе, и у него разом пересохло во рту. Он почти ощутил запах цветочных духов Марианы, влажность ее кожи, представил, как она могла бы уронить полотенце, а затем обернуться, чтобы посмотреть через плечо, приоткрыв губы.

— Теперь вы выглядите так, будто поняли, как искусство может заставлять думать и чувствовать, — прошептала Мариана ему на ухо.

Анджело чуть не обнял ее и не поцеловал прямо тут, посреди зала галереи, не обращая внимания на людей вокруг, но заставил себя сдержаться. Пока что.

— Я понял, — хрипло ответил он.

— Хорошо. Хватит пока с вас искусства. Но в другой раз мы пойдем с вами на встречу с танцовщицами Дега в галерее Курто. Думаю, вам будет интересно. Итак, вас привлекли небо, написанное Тернером, фигуры Дега и яркость Ван Гога. Я подумаю над тем, что еще вам может понравиться.