Ее голос был таким добрым, таким нежным. Мариана давала Анджело понять, что не собирается его осуждать. Или, по крайней мере, она не станет судить его так же сурово, как он судил себя и как его судила Стефани.
Если он откроет Мариане свое сердце, а она его отвергнет, все равно ситуация не станет хуже, чем она уже есть. Но если Мариана выслушает его благосклонно…
Анджело ощутил слабую надежду и снова заговорил:
— Я хорошо справляюсь со своей работой. Я люблю своих родных и стараюсь им помогать. Но муж из меня вышел никудышный. Я стал причиной крушения моего брака, потому что не устраивал Стефани. Снова подвергнуть себя риску и ошибиться, быть отвергнутым и брошенным… Это чертовски пугает меня…
— Рисковать непросто, — кивнула Мариана. — Ты — первый мужчина, с которым я сблизилась после Эрика. Ты уважал меня, ценил мои знания, заставлял чувствовать, что я чего‑то стою.
— Ты стоишь очень много. Больше, чем я могу тебе дать. Я понимаю, что ты — не Стефани, ведь ты допускаешь, что есть больше одного способа стать родителями. Но я боюсь, что подведу и тебя. Возможно, мы не сможем создать семью, потому что я тебя не устрою.
— На мой взгляд, у нас есть два варианта, — заявила Мариана. — Либо мы оба продолжаем бояться: ты боишься, что я тебя отвергну, а я боюсь, что снова выберу не того… — Она сделала паузу. — Или мы оба можем набраться смелости и рискнуть вместе.
— Довериться нашему собственному суждению?
— Или, скорее, довериться суждениям друг друга, — поправила она. — Чего ты хочешь в жизни, Анджело?
— Тебя. Я хочу тебя. Я хочу такой же брак, какой был у моих родителей. Хочу, чтобы меня любили таким, какой я есть, чтобы рядом была та, что приносит свет и яркие краски в мою жизнь, разделяя со мной и горе и радость. — Он глубоко вдохнул. — Я хочу полноценную семью. Хотя это не будет легко. Какой бы вариант мы ни выбрали: усыновление, опека или «ребенок из пробирки», на это потребуется время.
Мариана посмотрела на него.
— У меня тоже есть свои сложности: Эрик и судебный запрет. Не помешает ли это нам усыновить и воспитывать ребенка?
— Не знаю, — признался Анджело. — Семейное право — не моя специализация. Но у меня есть друзья, которые ответят на этот вопрос и будут сражаться на нашей стороне, если нам понадобится помощь. — Он сжал ее руки. — Я хочу, чтобы мы с тобой создали семью!
— Я тоже этого хочу. Но вдруг у нас не получится стать родителями?
— У тебя есть племянник. У меня есть племянница. Таким образом, у нас все‑таки будут дети в нашей семье, и мы сможем наблюдать за тем, как подрастает следующее поколение, и принимать участие в их жизни.