Я не могла бы сказать, вскрикнула ли хозяйка, сидя в автомобиле. И вскрикнул ли ее муж.
И заплакала ли Лилли.
И дышал ли еще Макс.
Я лишь услышала, как взревела Йедда, выпуская меня из рук.
Я шлепнулась ей на грудь.
Хозяйка выскочила из автомобиля. Вслед за ней хозяин. Хозяйка наклонилась над Максом и стала щупать его шею.
Щупала она долго.
Мне показалось, что целую жизнь.
И даже дольше.
А затем хозяйка заплакала.
Этот пес покончил с собой.
Ни одно животное еще никогда такого не делало.
Сами лишали себя жизни только люди.
Он лишил меня возможности отомстить!
И поэтому – я постепенно это поняла – все было не так, как в предыдущих жизнях.
Повлияет ли это на будущие инкарнации?
Прервал ли этот пес наш цикл?
Оставлю ли я в следующих жизнях навсегда позади все то, что мне пришлось выстрадать раньше?
Освобожу ли свою жизнь от этих страданий?
Carpe Vitam?
Может, именно так и будет.
Именно так и должно быть!
Хозяйка плакала и прижимала тело Макса к себе. Она, видимо, даже не подозревала, что рана на его груди появилась вовсе не от столкновения с автомобилем. Хозяин посмотрел на меня и Йедду. Я все еще лежала у нее на груди. Ее цветочный запах проникал в мои ноздри, но от нее уже больше не пахло ненавистью. Ее рыжие волосы, ставшие похожими на солому, засыпал снег. Снежинки, падая ей на лицо, таяли. Вид у нее был счастливый. Счастливый от того, что Макс погиб. Я зарычала. Оскалила зубы. Возненавидела ее всей своей душой.
– Вот так вот – хорошо, – прошептала она.
Ей, похоже, это нравилось.
Я уже не боялась, что она схватит свой нож и убьет меня и моих детенышей. Моя ненависть стала сильнее моего страха. А может, даже сильнее моего горя? Не для того ли Йедда на протяжении тысячелетий подкладывала дрова в огонь своей ненависти, чтобы ее не сломила боль от того, что погиб ее возлюбленный?
– Теперь еще осталось сделать только одно, моя сестричка, – сказала она.
И я поняла, что теперь она хочет меня зарезать. Однако Йедда не стала искать свой нож. Вместо этого она подставила мне свое горло. Да, она подставила мне свое горло!
– Кусай, – улыбнулась она.
Она что, хотела со мной поиграть?
– Прикончи меня!
Она продолжала улыбаться. Как тогда, в горящем лесу. Тогда она устала от вечного цикла жизни, а теперь радовалась смерти.
– Убей меня, чтобы я наконец смогла жить.
Что она имела виду – этого я не поняла. Да мне и не хотелось этого понимать. Чего я хотела – так это впиться в нее зубами. О прародительница собак, я очень хотела впиться в нее зубами!
– Сделай это, сестра.
Голос Йедды был сейчас спокойным и абсолютно отчетливым. И поэтому меня охватило чувство отвращения. Если я ее убью, то стану такой же, как она. Стану существом, которое стремится убивать, чтобы заглушить свое горе. Последним, что сказала мне моя сестра-человек, было: