Четвертый день пути выдался дождливым и беспокойным. Путники разбили лагерь под скалистыми выступами недалеко от дороги. На закате Изембард смотрел вслед Элизии, которая в одиночку направлялась в ближайшую рощу. Девушка каждый вечер уходила на поиски грибов, ягод и лесных орехов, чтобы разнообразить еду, которую они делили с семьей Жоана. На опушке леса девушка поняла, что Изембард за ней наблюдает, улыбнулась ему и скрылась среди деревьев.
Изембард оглянулся по сторонам. Ротель о чем-то беседовала с Эммой. Несмотря на уединенную жизнь, проведенную в монастыре, его сестра сдружилась с этой девушкой – они были ровесницы и во время переходов обычно держались вместе. Гали сидел под навесом вместе с другими мужчинами, он играл в кости, время от времени прикладываясь к бурдюку с вином. Муж Элизии относился к своим знакомствам очень избирательно и после первой встречи больше ни словом не обменялся с Изембардом. И в лес с Элизией он никогда не ходил, несмотря на опасности, которые могли ее там подстерегать.
С самого их разговора возле ручья Изембард стремился вновь оказаться рядом с красавицей из Каркассона. Юноша подсматривал, как она разговаривает и смеется с другими путниками. Элизия всегда замечала соглядатая и отвечала ему ласковой улыбкой, однако Гали, от которого было не скрыть этого взаимного любопытства, всегда искал повод, чтобы не дать им встретиться.
Изембард осторожно пошел вслед за девушкой. Когда он нагнал Элизию, она что-то искала в лесной траве. И тогда юноша увидел, что она плачет. Он знал, что совсем недавно в Каркассоне умер ее дед, но на всем протяжении пути Элизия не теряла присутствия духа. Охваченный нежностью, Изембард перестал скрываться и шагнул вперед.
Заслышав шаги, Элизия испугалась, но, увидев, кто идет, печально улыбнулась.
– Не знаю, что я здесь делаю, Изембард, – произнесла она, как будто освобождаясь от тяжкой ноши. – Я оставила свою жизнь позади, а теперь спрашиваю, правильно ли я поступила.
– У тебя есть Гали, – пробормотал юноша.
Элизия невесело вздохнула – ей не хотелось говорить о муже. Он больше не проявлял таких пылких чувств, как было на постоялом дворе, не вгонял ее в краску смелыми комплиментами. Гали все чаще напоминал, что это благодаря ему она сделалась свободной. Он требовал, чтобы жена его кормила, и каждую ночь они спали под одним одеялом, но все остальное время он предпочитал проводить в компании нескольких полюбившихся ему колонов и их бурдюков с кислым вином. И все равно Элизия до сих пор надеялась, что в Барселоне все переменится: они откроют постоялый двор и заведут детей.