– Именно там покоятся останки святой?
Сигебут улыбнулся с победным видом. Его радовало ощущение превосходства над Фродоином, любимцем Гинкмара из Реймса.
– Остается только определить точное место, где ее захоронили во времена римлян.
Епископ с трудом устоял на ногах. Мученица покоится в старинной церкви у моря! Городская легенда имела под собой реальные основания. Он бывал в этой церкви десятки раз и ничего даже не почувствовал. Фродоина душила злость.
Сигебут желал, чтобы торжественность поисков произвела глубокое впечатление на весь христианский мир. Такая ценная находка будет для него как благословение и упрочит его положение в Церкви – быть может, вознесет и к вершинам. Побежденный Фродоин склонил голову, все его надежды растаяли.
События происходили так, как и предвидел архиепископ Нарбоннский. Горожане шествовали за священниками с большими и малыми свечами в руках. Был объявлен пост, в маленькой церкви беспрестанно молились, а в это время рабочие одну за другой поднимали могильные плиты – но под ними были только песок да кости, от которых совершенно не веяло святостью. Среди собравшихся горожан стояла и Года, как всегда знавшая больше других. Женщина всегда выделяла этот скромный храм из числа прочих церквей Барселоны. Фродоин хотел подойти к возлюбленной, но дама растворилась в толпе.
Во второй день копали у самого подножия покрытой трещинами апсиды – и тоже без всякого успеха; ничего не нашли и на маленьком внешнем кладбище. Сигебут ощутимо нервничал, он провел целую ночь в уединенных молитвах, надежда его не покидала. В ответ на вопросы архиепископа Фродоин только пожимал плечами: ему не нужно было врать, он действительно не знал, где покоятся мощи.
На третий день искали уже далеко за пределами церкви, раскрывали старинные могилы и римские склепы, но святая Эулалия по-прежнему ускользала. После молитвы шестого часа Сигебут пришел в отчаяние и кричал на священников, как на бесправных сервов. Мечта его ускользала сквозь пальцы, точно песок барселонского взморья, на котором он стоял. И этот день миновал; inventio не случилось.
С наступлением темноты архиепископ вышел к морю, где плескались о берег мягкие волны.
– Барселона лишена Господней благодати, – произнес он чуть не плача, когда к нему подошел Фродоин.
– Вы сделали все что могли, мой господин архиепископ.
– Мы Его рабы и должны повиноваться Его воле.
Фродоин решил выведать истинные намерения нарбоннского прелата.
– Inventio пришлось бы как нельзя кстати для нашего маркграфа, оно ведь придало бы его действиям ореол святости.