– Об этом можешь не тревожиться, любезный друг, все так и будет.
Епископ хитро улыбнулся и скрылся в своем шатре. Он привез с собой Жорди, нескольких клириков – знатоков готского и каролингского права, а еще юного Астральда. Как и ожидал Фродоин, король принял его с почестями. Он ведь был тот самый епископ, который нашел мощи святой Эулалии, что сильно помогло сторонникам романского обряда в Барселоне. Даже сам Гинкмар прилюдно поклонился епископу, когда они встретились на ассамблее. Новый король был обязан Фродоину своей короной, теперь настал момент обговорить условия компенсации.
Ориоль крепко обнял Изембарда. Оба они знали, какое обстоятельство лишает их встречу прежней радости.
– Я буду ее беречь, друг. Она никогда не посмотрит на меня так, как смотрела на тебя, но я надеюсь сделать ее счастливой.
Изембард потряс его за плечи и печально улыбнулся:
– От твоих слов мне только больнее, но я знаю, это правда. Ориоль, я тебя по-настоящему уважаю. И я никогда не обману своего друга.
Капитан гвардейцев с облегчением кивнул. Хотя любовь, как вода, всегда отыщет себе лазейку, он верил слову Изембарда. Года побудила Ориоля сделать решительный шаг, и Элизия приняла его предложение со спокойной радостью – напомнил себе рыцарь из Тенеса. «Миракль» давно уже работал как будто без ее участия: в доме распоряжались Эмма с Айо, на кухне заправлял Гальдерик. Хозяйка осуществляла только общий надзор – когда не была занята с детьми или не перечитывала копию, снятую с книги Доданы, которую Берта подарила ей во время холодного прощания. Элизия шила себе свадебное платье, радуясь, что наконец-то может пользоваться раненой рукой. Они с Ориолем заслуживали долгой дороги на пути к старости, когда спутники знают, что сумели справиться со всеми злоключениями, выпавшими на их долю.
Девятого сентября Фродоин одержал свою первую победу: отныне, согласно lex gotica, святотатцев, практикующих мосарабский ритуал и присваивающих церковное имущество, ожидают жестокие наказания. Власть епископа, таким образом, подтверждалась правом применения силы. Фродоин даже добился денежной компенсации на восстановление церквей и поля святой Эулалии. Но для города Труа самым важным событием ассамблеи явилось празднество, назначенное на следующий день. Бозон и его супруга Эрменгарда открыли двери своего дворца для королевской свиты, для папы и для самых владетельных вельмож, чтобы отпраздновать помолвку своей дочери Энгельберги, почти новорожденной, с сыном Людовика Заики, одиннадцатилетним Карломаном.
В такой вот непринужденной обстановке король неофициальным образом поделил территории, остававшиеся спорными после прошлогоднего мятежа, о котором никто даже и не вспоминал. Бозон сохранил за собой обширные владения в бассейне Роны, Бернат Плантапилоса получил Аквитанию, а камерарий Теодорих за свою верность Людовику Заике удостоился графства Отён. Оставалось распределить только графства Берната из Готии, и с этим предстояло покончить на следующий день.