Наваливалась усталость, но о сне не могло быть и речи.
Силва предупреждал, что эти люди наверняка начнут разыскивать и ее. Путь домой отрезан. Механически вставляя в факс очередной лист, Ева думала не о деньгах, а о Денило.
Жив ли он? Если да, то какие мучения сейчас испытывает?
Как много его заставили рассказать и какой ценой?
Она вытерла струившиеся по щекам слезы и принялась собирать бумаги. Времени плакать не было.
* * *
Лучшие результаты пытка приносит на третий день. В конце концов не выдерживают и ломаются даже самые стойкие натуры. Боль проходит; жертва с ужасом начинает ждать нового сеанса. Три дня — и большинство упрямцев забывают о гордости, превращаясь в жалкое подобие людей.
Но трех дней в распоряжении Гая не было. Его добыча не захваченный на поле боя пленный — Гаю приходилось иметь дело с гражданином Соединенных Штатов, объявленным ФБР в международный розыск.
Около полуночи Патрика оставили на несколько минут в одиночестве — пусть отойдет немного от боли и подумает об очередном раунде. Тело его было мокрым от пота, ставшая ярко-красной кожа нестерпимо горела. Из-под куска серебристой ленты на груди сочилась кровь: прижатый слишком сильно электрод прожег кожу до мышц. Рот судорожно хватал воздух, попытка провести пересохшим языком по запекшимся губам не принесла никакого облегчения. Нейлоновые веревки до крови стерли запястья и лодыжки.
Вернувшись в комнату, Гай поставил рядом с листом фанеры стул и уселся. Какое-то время тишину в комнате нарушало лишь хриплое дыхание крепко смежившего веки Патрика.
— А ты на редкость упрямый, — наконец бросил Гай.
Молчание.
Первые два часа пытки не принесли ровным счетом ничего. Все вопросы касались только денег. Он не знает, где они находятся, раз за разом звучал один и тот же ответ. Но деньги эти существуют? Нет, выкрикивал он. Что с ними случилось? Он не знает.
Опыт Гая в проведении пыток был весьма ограниченным. Он консультировался у эксперта — настоящего извращенца со сдвинутой психикой, наслаждавшегося причиняемой им болью. Гай читал специальное руководство, однако времени для практических занятий у него не было.
Сейчас, когда Патрик понял, как далеко они могут зайти, было очень важно попробовать разговорить его.
— Где ты находился во время похорон? — поинтересовался Гай.
Мышцы Патрика едва заметно расслабились. В конце концов, речь ведь идет не о деньгах. Несколько секунд он колебался. Какой, собственно говоря, может быть вред от ответа? Все равно он у них в руках, и часы его, похоже, сочтены. Но если не раздражать мучителей понапрасну, не отключат ли они ток?