Не дав ему закончить, Дина покачала головой:
— Я ничего не читаю, приятель. Работаю шестьдесят часов в неделю, поскольку со мной живут двое внуков. За ними следит муж, он у меня инвалид, что-то с позвоночником. Я ничего не читаю, не смотрю телевизор и работаю как лошадь, а возвратившись домой, едва успеваю менять грязные подгузники.
Сэнди мысленно выругал себя за вопрос. Какая досада!
Стараясь быть как можно более кратким, он рассказал Дине о Патрике Лэнигане. Слушала она с интересом, однако в конце заявила:
— Его приговорят к смертной казни.
— Но он никого не убивал.
— Так вы же только что говорили о чьем-то теле в его машине.
— Это был уже труп.
— Значит, он все-таки убил?
— Нет. Только украл мертвое тело.
— Гм… Послушайте, мое время закончилось. Я хотела узнать напоследок, какое это все имеет отношение ко мне?
— Тело, которое он украл, принадлежало Кловису Гудмэну, вашему дорогому почившему дедушке.
Голова Дины дернулась.
— Он сжег Кловиса!
Сэнди мрачно кивнул.
Глаза женщины сузились, она судорожно пыталась привести в порядок мысли.
— Зачем?
— Хотел инсценировать собственную смерть. Это вас устроит?
— Но почему Кловис?
— Патрик был его юристом и другом.
— Другом!
— Вот что, я не собираюсь говорить на темы морали. Все это произошло четыре года назад, и в то время ни вы, ни я ни о чем не подозревали.
Дина забарабанила пальцами по столу. Мужчина, сидевший напротив, производил впечатление человека, опытного в своем ремесле, так что попытка сыграть на любви к деду, похоже, ничего не даст. На кой черт краснеть? Пусть говорит, что ему надо.
— Я вас слушаю, — сказала Дина.
— В глазах закона глумление над трупом является преступлением.
— Так и должно быть.
— Подобные дела рассматриваются в гражданском суде. Другими словами, родственники Кловиса Гудмэна имеют право предъявить моему клиенту иск за уничтожение трупа их деда.
Ага, вот оно что! Дина сделала глубокий вдох, улыбнулась и кивнула:
— Теперь понятно.
Улыбнулся и Сэнди:
— Вот почему я здесь. Мой клиент хотел бы предложить семье решить проблему мирно.
— Что значит «семье»?
— То есть ныне здравствующим родственникам.
— В таком случае я — это семья.
— А как насчет вашего брата?
— Его уже нет. Лютер умер два года назад — наркотики и спиртное.
— В таком случае обратиться в суд сможете только вы.
— Сколько? — быстро спросила Дина и тут же смутилась.
Сэнди подался вперед:
— Меня уполномочили предложить вам двадцать пять тысяч долларов. Прямо сейчас. Чек лежит в моем кармане.
Женщина тоже начала наклоняться к столу, однако, услышав сумму, замерла. Глаза Дины повлажнели, нижняя губа задрожала.