Такси влилось в плотный поток машин, и водитель небрежно повторил адрес в микрофон. Через полтора часа он высадил пассажирку у входа в отель. Около стойки портье вновь пришлось ждать — завис компьютер. После того как в телефон в предназначавшемся даме номере установили крошечный «жучок», ей вручили ключи и провели к лифту. На пороге номера она дала бою чаевые, затем вошла, закрыла дверь на ключ, набросила цепочку и кинулась к телефону.
— Бенни, это я. Приехала.
— Слава Богу! С тобой все в порядке?
— Да. Только немного напугана.
— За тобой кто-нибудь следовал?
— Нет. Не думаю. Я была очень осторожна.
— Отлично. Слушай, на Брик-стрит, в двух кварталах от тебя, есть небольшое кафе. Встретимся там через час.
— Хорошо. Мне почему-то страшно, Бенни.
— Не беспокойся, дорогая, все будет хорошо. Я очень соскучился по тебе.
Когда она пришла в кафе, Бенни там не оказалось. Прождав целый час, дама в панике бросилась назад. Он даже не позвонил. Ночь прошла без сна.
Утром, спустившись в вестибюль, дама взяла со стойки несколько газет и стала внимательно просматривать их за чашкой кофе. Очень скоро она наткнулась на два маленьких столбца в «Дейли мэйл», где сообщалось о задержании спасавшегося от правосудия США некоего Бенджамена Арициа.
Собрав свои вещи, дама заказала билет на ближайший рейс в Швецию.
Перекинувшись парой фраз со своим коллегой, Генри Трасселом, судья Карл Хаски договорился с ним, что дело Патрика Лэнигана будет рассматриваться в первую очередь.
Среди юристов Билокси ходили упорные слухи о состоявшейся сделке, но еще больше говорили о злом роке, упорно преследующем фирму Богена. Никаких других тем для обсуждения в здании городского суда не было.
Рабочий день Трассел начал с того, что пригласил в свой кабинет Т. Л. Пэрриша и Сэнди Макдермотта — они должны были ввести его в курс дела. Разговор затянулся на два часа.
По трем вопросам пришлось консультироваться и с самим Патриком по телефону доктора Хайани. Оба они, врач и его пациент, играли в шахматы в кафетерии госпиталя.
— Непохоже, что он собирается в тюрьму, — пробормотал Трассел после второго звонка Лэнигану.
Судье явно не хотелось выпускать из рук свою жертву, однако добиться обвинительного приговора было немыслимо трудно. Заваленный делами наркодельцов и сексуальных маньяков, Трассел не собирался тратить время на какого-то осквернителя чужих могил. Улики против Лэнигана весьма спорные, причем только косвенные, а зная о склонности Патрика методично продумывать каждый шаг, он может не сомневаться: добиться осуждения в этом случае вряд ли удастся.