Данте все еще был в комнате, когда Ками вышла из душа пятнадцать минут спустя. Ничего нового за это время ей в голову не пришло. На самом деле она отчетливо осознала, как сильно устала. Она переживала и не была готова к появлению ребенка. И она боялась реакции Данте на эту новость.
Они с Ривом сидели за кухонным столом, документы лежали перед ними. Воздух потрескивал от напряжения.
— Ты должна была рассказать мне, — сказал Рив, когда она искала свою расческу.
— О чем? — Ками редко что-то от него скрывала, так что не могла себе представить…
— Что между вами что-то произошло. В Уистлере.
Ее сердце резко рухнуло в пятки. Она посмотрела на Данте.
— С какой стати ты ему рассказал?
— Он спросил.
— Да почему?… — Она бросила взгляд на своего брата, начинающего врача.
Он посмотрел на нее в ответ. Ками догадалась, что он вспомнил то утро, когда с беспокойством спросил: «Тебя снова вырвало?»
— Он отклонял твои переводы, — резко вставил Рив. — Я не мог понять почему.
Замечательно. Теперь он знал, как низко она пала.
— У меня есть право на личную жизнь, — пробормотала Ками, копаясь в сумке в поисках крема для рук.
— Ками, — произнес Рив и дождался, когда она посмотрит на него. — Нам это не нужно. — Он ткнул указательным пальцем в газету, лежавшую на столе перед ним. — Что бы ты себе ни напридумывала, ты ничего ему не должна. Теперь, когда мы больше не обязаны выплачивать долг, перед нами открыто столько возможностей. Я возьму академический отпуск в университете, если надо. Мы что-нибудь придумаем. Мы справимся.
Ками была так признательна ему в этот момент.
— Спасибо тебе, — судорожно сглотнула Ками. — Но… Мне пора идти. Ради папы.
Она старалась не думать об этом, но, как только произнесла эти слова вслух, Ками поняла, как сильно хотела, чтобы имя их отца было очищено.
— Тогда, пожалуй, пойду я, — хмуро ответил Рив.
— Нет, — запротестовала Ками. — Я пойду. — Ей все же надо думать о ребенке. Ее и Данте.
Она не могла смотреть на него. Ее руки дрожали, когда она начала собираться.
Данте держал себя в руках, пока ждал Ками. Когда он наконец увидел ее, его мир рухнул, совсем как стаканы с ее подноса. Она была такой же красивой, естественной и сладкой, какой он ее и запомнил.
Пока она не увидела его.
Она закрылась, как цветок перед грозой, отвернулась от него и отказалась с ним разговаривать. В этот момент он возненавидел Артуро всем своим существом за то, чего он стоил ему. Ее.
Данте не позволял себе думать о ней. Пока Вито снова не напомнил ему о ее существовании. Хотя он и беспокоился о ней. Все ли с ней в порядке? Хорошо ли она питается? Как ее нога? Каждый раз, когда он получал уведомление о переводе денег, он задавался вопросом: где она работает? где живет?