Кажется, нога все еще беспокоила ее. Но следующие несколько часов она провела на ногах, хрупкая и бледная. Волосы были уложены в грязный пучок, открывая хрупкую шею. Лицо сосредоточено.
Она улыбалась коллегам, но улыбка исчезала с ее лица, как только она поворачивалась в его сторону. Женщина, которая нахально ему ухмылялась, дразнила и позволила заглянуть себе в душу, исчезла.
Боже, как он скучал по ней.
Теперь она сидела рядом с ним, но между ними воцарилась непроницаемая и густая тишина.
Он думал, что придется долго уговаривать ее, но, конечно же, она хотела очистить имя своего отца. Данте и сам хотел это сделать.
Разговор с Ривом прошел как-то странно. Голосом Стивена говорил совсем молодой парень. И это было очень странно. Сотни извинений готовы были сорваться с губ Данте, когда он увидел ужимки своего старого друга в поведении Рива. Когда Рив в упор спросил его, не произошло ли что-нибудь между ним и Ками в Уистлере, буквально пригвоздив его к месту острым как бритва взглядом, Данте был так удивлен, что его лицо сказало всю правду еще до того, как он успел что-то соврать.
Неодобрение Рива уязвляло гордость Данте. Он понимал, что любая попытка заявить о благих намерениях будет встречена с презрением. Даже с подозрением.
Ками точно не хотела возобновлять их отношения. Она ясно дала понять, что ей это не интересно, еще до того, как он рассказал ей об Артуро. Она думала, что у них были неправильные отношения.
Тем не менее она здесь. Тихая и уступчивая, с ним рядом. Почти покорная. Если бы он не услышал стальные нотки в ее голосе, когда она разговаривала с братом, он бы подумал, что она защищается. Осторожничает. Данте казалось, что все карты у него в руках, как и прежде, хотя очевидно, что он все потерял.
Она, наверное, устала. Он, по крайней мере, уж точно. С того момента, как Вито сказал ему, что Артуро ворует деньги, Данте постоянно тошнило. От одной только мысли, чего это стоило Ками и ее брату. Когда он воочию увидел, как они жили, ему стало еще хуже. Он говорил чистую правду, когда заявил, что в том клоповнике Ками больше не останется.
Еще одно предательство, и еще одно горе. Хотя потеря Стивена была гораздо более несправедливой, с ней было труднее смириться. Все, что Данте видел в этом человеке десять лет назад, его слепая вера в идеи Данте, поощрение и стремление к успеху, отцовская гордость, были реальными.
Он сглотнул комок в горле. Данте искренне хотел почувствовать, как ему повезло, что в его жизни было три замечательных отца. Но чувство обмана не покидало его.