– Вы уже слышали эту историю? – с подозрением в голосе спросил мистер Баддиком.
– Не настолько подробно. Их не разорвало на куски?
– Ну… у мистера Кранби, по общему мнению, случился сердечный приступ. А мистер Ненарокомб сильно побледнел и, насколько мне известно, положил свое письмо обратно в конверт, после чего строго-настрого приказал при его жизни никогда не открывать коробку. Он заявил, что любой, кто откроет шкатулку, будет уволен без рекомендации.
– Прямая и явная угроза, – саркастически заметил Ньют.
– Это было в 1928 году. И, кстати, их письма все еще в шкатулке.
Ньют открыл коробку из-под «сникерсов».
Внутри была окованная железом шкатулка. Без замка.
– Ну же, открывайте, – возбужденно бормотал мистер Баддиком. – Должен признаться, мне очень хочется узнать, что же там. Мы в конторе даже делали ставки…
– Знаете что? – щедро предложил Ньют. – Я налью нам по чашке кофе, а вы можете ее открыть.
– Я? Но… прилично ли это?
– Почему нет? – Ньютон поглядел на кастрюли над плитой. Одна из них была достаточно большой.
– Давайте, – сказал он. – Сыграйте роль адвоката дьявола. Я не возражаю. Считайте… считайте, что у вас полномочия поверенного, и так далее.
Мистер Баддиком снял пальто.
– Ну ладно, – сказал он, потирая руки, – раз уж вы так считаете, будет что рассказать внукам.
Ньют незаметно снял кастрюлю с крючка и взялся за ручку двери.
– Надеюсь, – сказал он.
– Итак…
Ньют услышал негромкий скрип.
– Что там? – спросил он.
– Здесь два вскрытых письма… о, еще одно… кому это?…
Было слышно как треснула восковая печать и что-то звякнуло об стол. Потом он услышал сдавленный вопль, грохот от падения стула на пол, быстрый топот по коридору, скрип двери, рокот заводимого мотора и звук удаляющейся машины.
Ньют снял кастрюлю с головы и вошел в кухню.
Он поднял письмо и почти не удивился, увидев, что оно адресовалось мистеру Дж. Баддикому. Он развернул его.
Там было написано: «Вот тебе Флорин, законник; теперь Беги со всех ног, не то весь Мир узнает Правду о Тебе и мистрис Спиддон, рабыне Печатной Машины».
Ньют просмотрел и другие письма. На пожелтевшем листке с именем Джорджа Кранби было написано следующее: «Убери Лапы загребущие, мастер Кранби. Мне отлично известно, как ты мошеннически надул вдову Плашкин в прошлый Михайлов день, старый Блудолиз».
Ньют не знал, что такое «блудолиз», но подозревал, что Агнесса вряд ли имела в виду склонность мистера Кранби к подхалимству.
В том письме, которое вскрыл любопытный мистер Ненарокомб, говорилось: «Не трогай, Трус. Верни сие письмо под замок, не то весь Мир узнает, что воистину произошло Июня Седьмого дня, в году Тысяча и девятьсот шестнадцатом